– Почему?

– У тебя слишком сексуальный голос.

Гай кратко смеётся. И сейчас он не выглядит как сын босса жестокой мафии. Не выглядит как человек, убивавший людей. Не выглядит как тот, кто когда-то говорил мне о том, что не имеет сердца.

Сейчас он выглядит как простой милый парень, который умеет радоваться жизни и улыбаться. Который не думает о том, что его отец – жестокое хладнокровие во плоти, не думает о том, что на плечах лежит огромная ответственность, не думает и о том, сколько опасных игр может затеваться вокруг него.

– Знаешь, Каталина, – начинает он, слегка опуская взор. Придерживает полотенце одной рукой и садится рядом, – я не умею быть романтиком, потому что мало видел примеров в своей жизни, но… Это, может быть, глупо, но мне так хочется научиться всему этому с тобой.

У меня на глаза наворачиваются слёзы, но я успеваю вовремя сдержать себя от того, чтобы не заплакать в открытую.

– Хочется быть рядом с тобой, – продолжает Гай слегка растерянно, словно не верит собственным словам, – всегда. Мне кажется, я просто болен, но эта болезнь… она даже приятна. Ты не просто девушка в моей жизни, Каталина, ты с самого начала нечто большее. Моя роза.

Я распахиваю в удивлении глаза, и моя реакция заставляет Гая кратко усмехнуться.

– А почему именно роза? – спрашиваю, поняв, что он не собирается ничего мне объяснять.

– Когда-нибудь ты поймёшь сама. Я хочу оставить это в секрете.

Его лицо такое, будто он с огромным трудом признался мне во всём этом. И я даже понимаю почему. Вистан внушил ему, что любовь и уж тем более признание в любви – это нечто ужасное и совершенно не мужское. Но, несмотря на всё это, Гай смотрит мне в глаза и осторожно продолжает:

– Ты позволишь мне так называть тебя?

У меня млеет душа от этого взгляда. Ей неспокойно, когда Гай так на меня смотрит. Она переворачивается, куда-то улетает на мгновение, затем быстро возвращается.

И я понимаю… я сознаю, что с каждым днём всё больше и больше привязываюсь к нему.

– Да, – выдыхаю я. – Я буду твоей розой. Как тебе будет угодно.

Он улыбается и от этого задора начинает выглядеть как мальчишка. И когда в голове у меня вспыхивает вчерашняя ночь снова, я неожиданно вспоминаю о пленниках в подвале Гая и округляю глаза.

– А те люди… они всё ещё там? – спрашиваю я.

На этот раз Гай улыбается криво, понимая, к чему я клоню. А я закрываю ладонями лицо, произнося:

– Вот чёрт! Они что же, слышали, как я…

– Я ведь просил тебя быть тише, – шепчет он, насмехаясь надо мной.