Эндрю смотрит на меня, все еще грустно улыбаясь.

– Она скучает по тебе. Она скучает по вам обоим, – мягко говорит он, сдерживая свою собственную боль.

Я закрываю глаза, глубоко втягивая воздух.

– Она просыпалась посреди ночи от кошмаров. У нее были панические атаки. Чаще пользуется ингалятором. – Он смотрит куда-то мне за плечо. – Однажды ночью я нашел ее свернувшейся калачиком на том месте, где раньше стояла твоя кровать.

Из меня вырывается сдавленный стон, как будто меня физически ударили.

– Что?

Боже.

Нет.

Моя решимость начинает сыпаться на глазах.

Делаю ли я только хуже?

Ей становится только хуже без меня?

Черт возьми… я убиваю ее?

Меня мутит, пока я внимательно всматриваюсь в лицо Эндрю, пытаясь разглядеть правду. Пытаюсь понять, не привел ли мой план защитить Джун и помочь ей исцелиться к противоположному эффекту.

Может быть, я ошибаюсь. Может быть, я не знаю, как лучше.

Может, ей нужен кто-то, за кого она могла бы держаться, кто помог бы ей преодолеть этот апофеоз горя. Черт. Бейли были моей опорой, моей единственной надеждой на спасение после потери родителей, и, если бы они отвернулись от меня, я бы просто разбился вдребезги.

Эндрю, все еще в своих мыслях, уставился в заплетенный паутиной угол на потолке, поэтому я подхожу к нему с бешено колотящимся сердцем:

– Эндрю.