– Ты уверена? Мы не должны…

Мои слова обрываются, когда она прижимается ко мне губами. Я впиваюсь в нее, глаза закрываются, а внутри рождается стон. Наши языки мгновенно переплетаются, а восхитительное знакомое ощущение влечет нас обоих, окутывая пеленой похоти и порока. Ее влага все еще покрывает мои губы, когда я наклоняю лицо, чтобы заполнить языком каждый дюйм ее рта. Я отстраняюсь только для того, чтобы прошептать, прерывисто дыша:

– Ты чувствуешь вкус того, что я сделал с тобой?

Она стонет, ногами обвивая мне бедра, затем проводит языком по моим губам.

– Да, – говорит она, прерывисто дыша. – Сделай еще раз.

Боже.

Мой член дергается по ее просьбе, жаждая проскользнуть внутрь. Я провожу руками вниз по ее телу, по ее груди, и сжимаю тонкую талию. Затем я тянусь к члену и скольжу головкой по ее влаге, все еще жаждущей. Из меня вырывается стон, когда я лицом зарываюсь ей в шею. Джун скользит пальцами вниз по моей спине и замирает на ягодицах, крепко сжимая их. И это все, что мне нужно, дабы войти в нее всего на один мучительный дюйм. Только кончик.

Она извивается подо мной, задыхаясь, ее всхлипывания звучат в моих ушах.

Черт возьми, она узкая. Такая, черт, узкая. Я сжимаю ее волосы в кулак и провожу языком вверх по ключицам к сладкому изгибу шеи и полностью вхожу в нее с удовлетворенным стоном.

И потом я застываю в шоке.

Из нее вырывается сдавленный вздох, и она прикусывает мне плечо, чтобы заглушить боль.

Не может быть.

Я приподнимаюсь, и она откидывает голову назад.

Наши глаза встречаются.

Не может быть, черт подери.

Я почувствовал это.