Я подскакиваю, натягиваю брюки, болтающиеся на уровне икр, и застегиваю молнию. Мое лицо искажается от вины, я, словно извиняясь, смотрю на нее: колени все еще раздвинуты, бедра измазаны кровью, тело вздрагивает от прерывистого дыхания.

– Подожди… Я… я сейчас вернусь, – выдавливаю я из себя и, забыв про рубашку, бегу в сторону ванной комнаты.

Через несколько минут я возвращаюсь с теплой тряпкой.

Джун садится: колени сжаты, губы дрожат.

– Я в порядке, Брант, – говорит она мне, когда я подхожу. – Со мной все хорошо.

– Ты не в порядке. Боже, я испортил тебя… – Я падаю на колени перед ней, одной рукой осторожно раздвигаю ей ноги. Я сглатываю. – Мне жаль.

– Пожалуйста… не извиняйся. Я хотела этого так же сильно, как и ты.

Когда она раздвигает бедра, открывая свидетельство моего преступления, внутри все сжимается от тяжести моего горя.

– Я не был нежен. Я не был добр. – Я слегка прикасаюсь влажным полотенцем к ней и вздрагиваю, когда она снова шипит от боли. – Я сделал это с тобой.

Она просила меня заняться с ней любовью, а вместо этого я грубо и грязно трахнул ее на диване. Я заставил ее кровоточить. Я кончил в нее без всякой защиты и хрипел ей на ухо грязные вещи.

Я монстр.

– Брант… – Джун наклоняется вперед, глаза блестят, волосы растрепались. Тушь размазалась по щекам. Она прижимает дрожащие ладони к моему лицу, умоляя: – Не жалей об этом. Не жалей обо мне.

– Я жалею о том, как это произошло, – признаюсь я, все еще промакивая тряпкой ее нежную кожу. Пытаюсь стереть свой проступок. – Я должен был сделать это особенным для тебя.

– Это и было особенным. – Она проходится кончиками пальцев по моей щетине, шепча мне в губы: – Это было с тобой.

Со мной.

С ее приемным братом.

Это полная жесть.

У меня появляется ком в горле, когда я поднимаюсь с дивана, уводя ее за собой.