Она просто ждет.

Она ждет, почти дрожа, поэтому я опускаю лицо к ее кремово-белой коже, закрываю глаза и вдыхаю цитрусовый аромат. Я скольжу по ее животу, опускаясь ниже, к линии нижнего белья, пока аромат лимонного драже не сменяется женским мускусным запахом между ее ног, просачивающимся сквозь тонкое кружево. Хриплый стон вырывается из меня, когда я утыкаюсь носом ей между ног. Влажно и горячо. Я вдыхаю ее, сжимая бедра так сильно, что боюсь сделать больно.

Джун всхлипывает, дрожащими пальцами вцепившись мне в волосы. Вместе с тем она слегка приподнимает бедра, словно инстинктивно, – как будто без слов умоляет меня попробовать ее.

Джун раздвигает ноги шире.

И я теряю контроль.

Я, черт побери, теряю контроль.

Я проникаю пальцами под ее трусики и рывком стягиваю их ниже колен.

Затем наклоняюсь и зарываюсь лицом между ее бедрами.

Джун вскрикивает.

Она издает резкий, первобытный стон, а затем приподнимает бедра и прижимается к моим губам; ее ногти еще сильнее впиваются мне в волосы.

Я наслаждаюсь ей.

Дикий. Сорвавшийся с цепи.

Голодный.

Ее влага растекается по моим губам, когда я глубже погружаю язык. Мои стоны смешиваются с ее отчаянными всхлипываниями. Стянув с нее нижнее белье, я скольжу рукой под шелковым платьем вверх, после чего сжимаю ей грудь и крепче прижимаю к себе.

– Брант, о боже… о боже… – повторяет она, задыхаясь и извиваясь подо мной. Она закидывает ногу мне на спину, а другую свешивает с дивана.

Я хватаю Джун за ногу и закидываю ту себе на плечо так, что ее бедра отрываются от подушки; стиснув их посильнее, она тянет меня за волосы.

Я принимаюсь ласкать ее грудь и поглаживать сосок, отчего она вся изгибается. После этого провожу языком по ее клитору, а также посасываю его и следка прикусываю.

– О-о-о, – стонет она, еще сильнее прижимаясь к моему лицу. – О, Брант… Брант… о, черт…