– Знаешь, всю эту чушь в СМИ. Жуткие парни с телеобъективами фотографируют меня с семьей. Люди фотографируют меня в клубах на свои мобильные телефоны и выкладывают снимки в Сеть. Наблюдают за мной. Осуждают меня. Говорят всякую чушь, которая даже не является правдой. Я виновато посмотрела на него. – А кое-что было. Но, знаешь, было довольно дерьмово читать об этом.

– Это правда? Или это то, в чем ты убеждаешь себя, чтобы сбежать?

Ауч.

– Черт. Ты всегда такой?

Он рассмеялся:

– Ага. По словам твоего парня, я настоящий придурок.

Улыбка сползла с моего лица.

– Он мне не парень.

– Правда?

Я посмотрела в окно. Перевела дыхание, затем сделала глоток кофе, чтобы подкрепиться. Сосредоточилась на голубом горном хребте вдалеке, возвышающемся над горизонтом центра города. Несмотря на то что я тонула в страданиях, мне было приятно вернуться домой. Я любила Ванкувер. Я выросла здесь. Все, кого я любила, жили здесь.

Даже Джесси жил где-то здесь.

Я смотрела, как мимо проплывает город, и думала, что даже не знаю, где он живет.

Я взглянула на Броуди, который не отрывал взгляда от дороги.

– Ты знал их до того, как они стали знаменитыми, верно? Как они с этим справлялись? Им было так легко привыкнуть к славе?

– Легко? – спросил он. – Черт возьми, нет. Мы лишились Сета в конце первого тура.

Сет. Я знала, что так звали первого ритм-гитариста Dirty; он играл в первом альбоме Love Struck, который привел Dirty к славе.

– Он не смог с этим справиться?

– Что ж, справедливо будет сказать, что Сет съехал с рельсов еще до того, как группа стала популярной. – Он взглянул на меня. – Наркотики. Но Зейн тоже чуть не ступил на эту скользкую дорожку. В его случае это была выпивка. Однако он прошел курс реабилитации и выкарабкался. За шесть лет не выпил ни капли, но я не могу сказать, что ему легко жить такой жизнью, какой он живет.