От исходящей от него острой боли что-то хрустнуло в моей груди. Такую боль я чувствовал всего несколько раз в своей жизни от людей на похоронах. Что-то такое я почувствовал, когда мои родители сказали мне выбирать между ними. Я вижу горе.
Мой мир сужается до точки, а потом взрывается.
– Опухоль гораздо серьезнее, чем она рассказывает.
Он не отрицает, просто пристально смотрит на меня, как будто он всадник Апокалипсиса, и я в его списке. Двигаюсь, чтобы обойти его, и он двигается вместе со мной. Я поднимаю руки и отталкиваю его назад, в ответ он замахивается, и я уже готов блокировать удар, как сзади раздается голос:
– Пропусти его. – Джесси Лахлин. Маловероятный союзник входит в квартиру. – Она наверняка захочет его увидеть.
– Он – это плохие новости, – Кравиц кипит от гнева.