— Может быть.

— Не расстраивайся! — берет она меня за руку. — Папа сказал, что память постепенно восстановится. И хотя я очень опасаюсь этого, тем не менее, всё придет в норму, не беспокойся.

— Почему ты вздохнула с облегчением? Боишься, что я вспомню о том, что сделал Богдан?

— И это тоже. Не хочу, чтобы ты переживала всё сначала.

— А что ещё?

Вероника опускает голову и берет меня за другую руку.

— Ты помнишь, как появилась у нас?

— Конечно, — улыбаюсь. — Вы забрали меня из больницы и привезли в этот дом. Сказали, что я могу остаться, если мне всё понравится. Тебя что-то беспокоит?

— Возможно… Ты никогда не спрашивала, почему мы забрали тебя, как ты оказалась в больнице и какой была твоя жизнь до нас. Я подумала, может, после пережитого ты захочешь об этом узнать, или… не знаю, — нервничает она и качает головой. — По правде говоря, у меня никогда не было желания говорить с тобой об этом. Даже больше, я всегда боялась, что однажды ты начнешь задавать вопросы, на которые мне будет очень сложно отвечать. Не потому что у меня нет ответов, а потому что в них мало хорошего. Но когда ты лежала в постели столько дней, и я не знала, услышу ли ещё твой голос и смогу ли полюбоваться твоими прекрасными глазами, я очень сожалела, что так и не смогла найти в себе смелости всё тебе объяснить. Ведь пока я ждала тебя, ты, возможно, путешествовала в своем прошлом… Кхм. Прочитала в интернете несколько подобных историй и… вот. Что смеешься?

— Ничего, просто ты очень забавная.

— Ну, спасибо.

— Послушай, я нигде не была. По крайней мере, ничего об этом не помню. Но я знаю, что меня совсем не интересует моя жизнь до вас. И я помню, что так было всегда, Ника. Если бы всё было хорошо и волшебно, меня бы не удочерили незнакомые дядя и тетя, верно? Зачем мне знать о том, в чем, ты сама говоришь, мало хорошего? Даже моя память отказывается хранить об этом информацию, — говорю с улыбкой. — Есть только вы с папой и наша семья. И ни о чем другом я знать не хочу.

Шмыгнув носом, Вероника обнимает меня и гладит по волосам.

— Ты что, плачешь?

— Ага, — вздыхает она.

— Ладно. Только давай недолго. У меня волосы пушатся от соленой воды.

Тихонько посмеявшись, Ника отстраняется и чешет покрасневший нос.

— Хорошо. Больше об этом ни слова! — ставит она жирную точку. — С этого момента в нашей семье будут происходит только хорошие, приятные и добрые события!

— Да. И первым из них станет мой переезд.

— Что?! — вытаращивает она глаза. — Какой ещё переезд? Ты с ума сошла?