– Они собирают безумные деньги для нуждающихся детей, – продолжал Антон, обращаясь ко мне голосом, в котором слышалось предостережение. – Детей, которых приглашают кататься на коньках рядом со своими героями, такими как наш старый добрый Люк.

Рука Люсьена соскользнула с моей шеи. Он отошел и взял тряпку для мытья посуды из раковины. Его плечи двигались под тканью футболки, пока он методично протирал столешницу, делая это так, словно нетронутая поверхность нуждалась в хорошей полировке.

– Как я уже сказал Карлосу, – прорычал он, проводя пальцем по тому же самому месту, – раз я больше не играю, мое присутствие излишне.

– Если бы оно было излишним, – парировал Антон, – тебя бы не пригласили.

– Честно говоря, я удивлен, что получил приглашение, – ответил Люсьен, не поднимая глаз.

– Тогда ты не только упрям, но и полностью выжил из ума. Фанаты любят тебя. Они хотят тебя видеть.

– Уходи, Ант.

Антон вздохнул и взглянул на меня, нахмурив брови, так похожие на брови Люсьена.

– Образумь его, ладно? Господь свидетель, он меня не послушает, а эти дети важнее его уязвленного эго.

С этими словами он вышел из кухни, оставив меня с Люсьеном, который намеревался проделать дыру в мраморе.

– Кажется, здесь уже чисто, – произнесла я, кивнув на стойку.

Люсьен помолчал, медленно моргая, затем бросил тряпку в раковину. Он не повернулся в мою сторону.

– Тут ты должна начать уговаривать меня, и я заинтригован тем, что же, по твоему мнению, сработает.

Я фыркнула себе под нос, выдав ровно столько сарказма, сколько потребовалось, чтобы дать ему понять, что он меня разозлил.

– А ты нападающий до мозга костей, да?

Он напрягся, и я поморщилась, понимая, что, задела его так, как мне не хотелось.

– Люсьен, – начала я мягче, с раскаянием, – я здесь не для того, чтобы управлять тобой. А чтобы поддержать тебя. Если ты позволишь.

Он повернулся и, скрестив руки на груди, посмотрел на меня с упрямым выражением лица.

– Это работает в обоих направлениях?

– Да… – Я нахмурилась. – Почему ты смотришь на меня так, будто я врушка?