— Мы не играем на интересах детей, — убеждённо произносит Стас.

— Ты прав. Хоть что-то по-настоящему хорошее среди того паршивого, что мы наворотили. Та самая неснижаемая планка-ориентир. А вот другие мы занизили до критического уровня. Личные и общую, которая у нас была, и, пожалуй, в какой-то мере всё ещё есть.

Пластик в руке Стаса неожиданно хрустит.

— Ал, как ты можешь ставить себя в один ряд со мной?

Несчастная бутылочка превращается в смятую бесформенную массу.

— Мы оба поступили гадко. Или хочешь обсудить, чей состав преступления тяжелее? Мой, потому что я быстро решила попробовать другие отношения, или твой, потому что ты вынашивал его полгода?

— Я ничего не вынашивал полгода! — внезапно грохочет Стас.

— Ты сам сказал…

Тут же срываюсь на повышенных тонах, однако он меня заглушает:

— Я сказал ровно то, что сказал и имел в виду! Если ты что-то додумала за меня, то сделала это сама. Я виноват во многом, почти во всём, но не в том, что ты дофантазировала. — Не знаю, что Стас видит на моём лице, но его голос смягчается и уменьшает громкость. — В апреле я сказал, что полгода назад проходил строительный форум. Если бы я рассказывал тебе об этом сейчас, то сказал бы, что он проходил почти год назад без каких-то двух долбанных месяцев.

— Но это точка отсчёта, — возражаю, потому что именно оттуда всё началось, что бы Стас ни говорил. — Тогда родилась твоя идея фикс.

— Отсчёта, да, потому что я не поставил тогда точку, раз вернулся к ней в апреле. Но не идеи фикс. — Он подаётся ближе ко мне. — Алла, ты же знаешь, что все мои идеи фикс возникали и реализовывались в очень короткий промежуток времени. Я не катал их в башке до перегорания, а воплощал в жизнь, пока они были актуальны. Дай я себе время на промедление, я бы понял, что каждая из них могла меня уничтожить. — Стас кривит губы в горькой ухмылке. — И понял, когда уничтожил не только себя.

Звуки, словно искры, которые взметнулись от порыва ветра, рассыпаются и осязаемо затухают между нами.

— Ты спросила, смог бы я тебя простить, будь я на твоём месте. — Разгоняет вновь наступившую тишину Стас. — Я не знаю. Мне не даётся ни одна из причин, по которой ты бы изменила первой.

— Тогда второй вопрос, Стас: ты бы продолжил мне изменять, если бы я тебя не застукала?

Он готов ответить сразу, но я поднимаю руку и подношу к его губам. Стас замирает. Я его не касаюсь, зато он касается моих пальцев тёплым выдохом.

— Сейчас я не поверю ни твоему «нет», ни твоему «да», а «не знаю», в данном случае, не устроит меня в принципе.

Сворачиваюсь клубком на сиденье. Стас накрывает меня походным пледом, который прописался в моём багажнике с раннего детства мальчишек, и выставляет комфортную температуру климат-контроля.