— Передо мной горит табличка с красивым шрифтом и чёткими стрелками: «Гордая», — указываю одной рукой направо, — или «Счастливая», — другой взмахиваю налево. — Игнорирую предложенные направления и иду прямо, выбирая быть и счастливой, и гордой, а, по факту, нет ни того, ни другого.

Меня наконец озаряет то, что всегда было на поверхности, но, как обычно, чем больше на виду, тем меньше видно. Я не рубашку снимаю или надеваю на той знаковой фотографии. Я сдираю саму себя, стараясь избавиться от той, кто ни в какую не может разделить гордую и счастливую.

— Хотя не должна, — произношу вслух. — Не должна выбирать одну из опций, придуманных кем-то и навязанных в качестве неоспоримой истины. Нужно выбирать себя целиком и не бояться плыть против течения, если оно уносит туда, где тебе плохо и становится лишь хуже.

— Ста-ас! — окрик из коридора и нетерпеливый стук в дверь раздаются одновременно. — Невесту украли!

Стас не реагирует, удерживая мой взгляд. Инициативная группа удаляется по коридору, простукивая другие комнаты и призывая на помощь жениху, который, конечно, справится сам, но традиции, подогретые алкоголем, бескомпромиссно преумножают общий азарт.

Снаружи всё стихает. Стас аккуратно подталкивает меня к выходу.

— Не будем предупреждать Володю с Леной об отъезде? — интересуюсь, покидая номер.

— Им сейчас не до нас. — Он останавливается в проёме и спрашивает абсолютно нейтральным тоном: — Или хочешь сослаться на несуществующую беременность?

— Нет, не хочу. Как и рассказывать настоящую причину. А ты?

Я просила Стаса не говорить о ней сыновьям. Он согласился, но мог поделиться с кем-то из друзей, как я поделилась с Соней.

— Разве мы должны отчитываться перед кем-то о нашей личной жизни? — Стас захлопывает дверь и прислоняется к ней спиной. — Она на то и наша, что касается только нас. «Что?», «Как?», «Почему?» всегда разжигают любопытство, но мы не обязаны на них отвечать. Можно спокойно пожениться вдвоём и сообщить всем при случае, если возникнет такое желание. Так же можно разъехаться, съехаться, переехать, поменять работу, свалить в отпуск, развестись, разругаться, помириться, но мы никому не должны докладывать о каждом шаге и решении, а уж тем более объяснять их. Пока у нас есть наша личная жизнь, мы должны всё это тебе и мне. Ни детям, ни родителям, ни друзьям, ни знакомым. Только друг другу.

Впереди щёлкает замок. Как по негласной команде, мы ускоряемся. Экономим дыхание, не растрачивая его на разговоры. Не привлекая излишнего внимания держимся в тени. Огибаем сияющую огнями и оглашаемую разноголосьем площадку и выскальзываем за ворота.