– Полагаю, вам следует арестовать его, генерал. Сказать, что вам известно о подготовке мятежа. Посмотреть, не выдаст ли он своих товарищей, а потом запереть его и других зачинщиков, если таковые найдутся, до тех пор, пока не окончится праздник. После можно выслушать его и вынести приговор.

– У вас в отряде знают, что Шертлифф теперь мой адъютант?

– Да, сэр. Я так думаю. В бараках секретов нет.

Генерал сдержал улыбку. Его глаза светились тусклой, печальной голубизной.

– Вы обращались с этим делом к полковнику Джексону?

– Да, сэр. Он велел мне пойти к вам, поскольку нужно предупредить остальные полки.

Генерал резко встал и надел шляпу:

– Пойдемте, капитан.

Когда я двинулась за ними, он предостерегающе взглянул на меня:

– Оставайся здесь, Шертлифф.

* * *

Несколько часов спустя он вернулся, хмурый, усталый от долгой езды верхом, в мокрой от пота форме. На все расспросы он отвечал коротко и отрывисто. Я принесла воды и набрала ванну, оставила ужин на приставном столике в спальне и укрылась в своей каморке, ожидая, чтобы он решил, что делать дальше, – отругать меня или рассказать о том, что произошло.

– Вода ваша, Самсон, – позвал он. – В следующий раз воспользуйтесь ею раньше меня.

Я поблагодарила и заперлась в ванной. События дня так встревожили меня, что я не смогла даже насладиться купанием. Я быстро вымылась и снова облачилась в форму, хотя с волос за шиворот капала вода и хотелось надеть ночную рубаху и забыться сном.

Генерал был уже в постели, на ночном столике мерцала одинокая свечка. Он лежал, скрестив руки под головой, глядя на деревянные балки и прикусив нижнюю губу. Я узнала это выражение лица. Он размышлял и тревожился, ожидая меня.

– Мы предупредили о готовящемся мятеже всех полковников и капитанов, и здесь, и на другом берегу, в Нельсонс-Пойнт. Они соберут свои отряды и опросят солдат, одного за другим.

– А Дорнан?

– Сбежал.

Сердце у меня екнуло.

– Что?