Приглашенным офицерам и их дамам подали ужин, открыли бочки, вино потекло рекой, заиграла музыка, и мир преобразился. За тринадцатью тостами, каждый из которых сопровождался выстрелами из тринадцати пушек, последовали военные построения на обоих берегах реки; количество облаченных в форму, выстроенных рядами солдат волновало душу.

Когда начался бал, генерал Вашингтон провел миссис Нокс в павильон, где они и еще два десятка пар, включая миссис Вашингтон и Генри Нокса, исполнили несколько танцев, всякий раз меняя партнеров. Я весь вечер пряталась в дальнем углу павильона. Генерал Патерсон не нуждался в моих услугах и не хотел, чтобы я следовала за ним повсюду, а я намеревалась держаться подальше от миссис Нокс – в отличие от самого генерала.

Он танцевал с дюжиной дам, и не каждую из них я знала по имени. Я никогда не бывала на балу, но помнила движения почти всех танцев. Я была единственной дамой десятерых братьев в семействе Томас, а еще учила танцам школьников, чтобы развлечь их на переменах; правда, в школе я всегда исполняла мужскую партию. Я знала, что, не будь у меня другого выхода, я справилась бы и с ролью кавалера миссис Нокс, но мне не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.

Мне казалось, что генерал танцует не так увлеченно, как главнокомандующий, и все же двигался он уверенно, а мне нравилось за ним наблюдать. Я втайне гордилась, как великолепно он выглядел. Да, я была лишь адъютантом. Но наглаженная форма генерала сияла, сапоги блестели, а не тронутые пудрой волосы были старательно зачесаны назад с красивого лба.

Если бы я не следила так внимательно за миссис Нокс и не хвалила себя за то, как хорош генерал и какой замечательный получился праздник, то, возможно, заметила бы, что происходило рядом. Кто-то назвал меня по имени, и я, рассеянно обернувшись, столкнулась лицом к лицу со своим прошлым.

– Роб? – повторил солдат приглушенным голосом, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Не Шертлифф, не Милашка, не Робби. Роб.

Растерянная, загнанная в угол, я смотрела, не понимая, кого вижу перед собой. Я не знала этого человека.

– Роб, это ты? – настойчиво повторил он.

Я замотала головой, отступила на шаг, и лишь тогда мое сердце угадало, кто это.

Он не стал выше или шире в плечах, но его лицо казалось изрытым ямами, а волосы поредели. На левой щеке виднелся неровный шрам, нескольких зубов не хватало, но улыбка, игравшая у него на губах, осталась прежней.

– Финеас? – произнесла я.

Я не смогла бы в тот момент отрицать, что знаю его, даже под дулом пистолета. Для этого понадобилось бы актерское мастерство, которым я не обладала. Я была слишком рада встрече с ним.