Люси Нокс, одетая в бирюзовое платье, с туго завитыми густыми волосами, обрамлявшими пухлое ангельское личико, была более опасна, чем казалось на первый взгляд. Едва она взглянула на меня, как я решила, что обречена.

– Как вас зовут, юноша? – осведомилась она, не сводя с меня пристального взгляда.

– Роберт Шертлифф, мадам. – Я вежливо поклонилась. – Адъютант генерала Патерсона.

– Я слышала, что где-то здесь, на выставке, есть портрет моего мужа. Мне бы хотелось его увидеть. Вы меня проводите?

Генерал поймал мой перепуганный взгляд и вскинул бровь. Я предложила даме руку, а Генри и генерал Патерсон, следовавшие за нами, погрузились в обсуждение артиллерийских орудий, выставленных на равнине.

– Расскажите о себе, мистер Шертлифф, – настойчиво попросила Люси.

Это была вовсе не случайная просьба, не пустое проявление вежливости. Я решила, что буду говорить только правду:

– Я служил в легкой пехоте, под началом полковника Джексона, и занял должность адъютанта при генерале Патерсоне, когда лейтенант Коул заболел.

– Вы не офицер?

– Нет, мадам.

– Самсон – лучший из моих адъютантов. Умный, на редкость умелый и во многом недооцененный, – пришел мне на помощь генерал Патерсон.

– Самсон? – переспросил Генри Нокс, и я с трудом поборола желание ослабить шейный платок.

– Я думала, ваша фамилия Шертлифф, – проговорила миссис Нокс и с недоуменным видом склонила голову набок.

– Это прозвище, мадам. Генерал говорит, что я… сильнее, чем кажется.

– Ах вот что. Мне это нравится. – И она улыбнулась. – Меня тоже часто недооценивают.

– А вот и он, – пророкотал Генри Нокс, останавливаясь перед портретом с его тучным подобием. Он повернул голову в одну сторону, потом в другую и даже оглядел свой обтянутый жилетом живот.

Лишь после этого они с генералом Патерсоном проследовали к другим картинам. Они похвалили несколько полотен, комментируя каждое согласно тому, что знали об изображенном человеке. Солдат, получивший распределение прислуживать на приеме, обходил гостей с подносом, на котором стояли бокалы с вином. Генри Нокс взял бокал для себя и еще один для жены. Она приняла его, по-прежнему крепко держа меня за руку. Я начала потеть от растущего желания высвободиться и убежать.

– Вам нравятся эти портреты, Шертлифф? – добродушно осведомился Генри Нокс.

Я не понимала, отчего ему захотелось узнать мое мнение, но и он, и генерал Патерсон, и миссис Нокс смотрели на меня, ожидая ответа.

– Нет, сэр.