С Ирочкой уже было полегче. Опыта прибавилось, и денег в кошельке. Плюс Борик помогал.

А вот с Али я намучилась! Капризным был в младенчестве шейх Реджистана. Нянек и кормилиц не признавал. Только меня требовал. Или Рашида. И наш венценосный папаша укачивал своего наследника среди ночи. Особенно когда я забеременела близнецами. Али полгода было. Он тогда первым определил. Отказался брать грудь и орал. Как же он орал! А мы не сразу поняли, что молоко горькое.

Зато с близнецами хлопот никогда не было. Веселые, спокойные дети.

«Профсоюзные», — как называла их моя Таня.

А Лейла тихая была. Кроткая. Смотрела на нас печальными глазами. Вот тогда мы с Рашидом и заподозрили неладное.

Рашид…

Снова колотится сердце.

«Надо учиться жить без него», — вздыхаю тяжело. И малыш тотчас же чувствует мое настроение. Распахивает глазки, хнычет горько.

— Нет, так дело не пойдет, — укачиваю ребенка. Хожу с ним из угла в угол. И снова пою. Весь репертуар, когда-то отработанный на Али, вспоминаю.

Руки ноют, ноги заплетаются. Но своя ноша не тянет, правда?

Вместе с Никуликом опускаюсь на диван. Обняв малыша, прикрываю глаза. Пою. Но он и не думает засыпать. Гулит в такт, слюнявит пальцы, ногами дрыгает. Что-то мне рассказывает.

— Тсс, — улыбаясь, шепчу тихонечко. Глажу ручки, ножки. И внук постепенно расслабляется. А потом и дыхание выравнивается.

«Уснул! Слава тебе, господи, уснул!» — ликую внутренне и запоздало понимаю, что зря я тут разлеглась. Встать сама не смогу. Иначе разбужу ребенка.

Значит, будем тут лежать, пока не придет Ирочка или зять. Ничего другого не остается. Заснуть не получится. Я твердо знаю. Во-первых, я всегда плохо сплю на новом месте, а во-вторых, эмоции переполняют.

Вспоминаю нашу свадьбу с Зориным. Студенческую, беззаботную. Как пели мы под гитару и скакали по залу в невообразимом на ходу придуманном танце, а потом мысленно переношусь в тот день, когда вышла замуж за Рашида. Как шла к нему навстречу на заплетающихся ногах. Как поймав влюбленный взгляд мужа, держалась за него, как за тонкую путеводную ниточку.

«Рашид, как же так?» — смаргиваю слезы. Утираю их свободной рукой. И понимаю всю безнадежность ситуации.

Как мне теперь жить? Как?

— Все хорошо, мы любим тебя, — слышится рядом шепот Зорина, накрывающего меня покрывалом. — И даже Колька полюбил сразу, — выдыхает он, усаживаясь на пол. Облокачивается спиной об диван. Прижимается гладковыбритой щекой к моей руке.

— Ты не спал? — спрашиваю первое, что приходит в голову.

— Так и не смог уснуть. Моя комната тут, на первом этаже. Лежал и слушал, как ты поешь. А потом, когда ты замолчала, решил проверить, — бубнит он, подтыкая под мои ноги мохнатый плед. — Подорвался с койки. Слышу, ты всхлипываешь, — встав на колени, убирает волосы с моего лба. Обнимает меня и внука. Целует маленькие пальчики и как мальчишка чмокает меня в щеку.