Хунли необычайно обрадовался и вопросительно взглянул на Иньчжэня. Тот кивнул.

Вошла Юйтань, неся в руках флейту и бубен. Забрав у нее флейту, я передала ее тринадцатому господину, а сама взяла бубен. Тринадцатый, приподняв брови, бросил на меня изумленный взгляд.

– Прошло уже десять лет с тех пор, как я в последний раз слышала твою игру, – улыбнулась я. – Сегодня благодаря четвертому принцу и Чэнхуань-гэгэ я могу попросить тринадцатого господина сыграть снова.

Говоря, я чувствовала, как на глазах выступают слезы. После освобождения его жизнь превратилась в сплошной хаос и у него совсем не было времени музицировать, а после ухода Люйу он и подавно не прикасался к музыкальным инструментам.

Тринадцатый господин сидел, зажав флейту в руке, и не издавал ни звука. Я решила больше не трогать его и сама заиграла на бубне. Под веселый стук появилась Чэнхуань в уйгурском платье и с вуалью на лице и сразу начала петь и танцевать. Ее голос был радостным и чистым, а шаги – плавными и изящными. Она напоминала первого весеннего жаворонка, что скачет по степной траве, полный неисчерпаемого очарования и светлых надежд, и ни один клочок мглы не затмевает его внутреннее солнце.

Тринадцатый растерянно глядел на Чэнхуань, и на его лице печаль смешивалась с радостью. Иньчжэнь с неменьшей растерянностью посмотрел на меня. Сердце сжалось, но я продолжила играть на бубне, лишь отвернулась в сторону и украдкой улыбнулась. Когда-то я в шутку пообещала ему, что как-нибудь непременно станцую для него, как Миньминь для тринадцатого. Сейчас, однако, я страдала от серьезного ревматизма и мне было больно даже ходить, не то что танцевать. В этой жизни я уже не смогу исполнить свое обещание.

Чэнхуань весело кружилась под перестук бубна. Ее алая юбка раскрывалась огромным красным цветком, ноги в маленьких туфельках из оленьей кожи в такт притопывали по полу, а длинные косы развевались в воздухе, танцуя вместе с хозяйкой. Бой бубна становился все более беспокойным, и Чэнхуань кружилась все быстрее. Внезапно вуаль упала с ее лица. Кружась, девочка торопливо надела ее обратно, но та снова упала. Чэнхуань еще раз быстро надела ее, но вскоре вуаль опять опустилась. Резко остановившись, девочка сердито схватила вуаль и сдернула ее вместе с привязанной к ней шапочкой. Швырнув их на пол, она, не успокоившись, еще и дважды наступила на нее ногой.

Я так и застыла, забыв ударить в бубен. В зале тут же повисла мертвая тишина, слышен был лишь топот Чэнхуань. Совсем не ожидала, что с ней так легко возникнут проблемы. Пока я оторопело глядела на нее, Чэнхуань одарила нас всех сладчайшей улыбкой и вновь начала весело плясать, как будто ничего не произошло. Мы, не удержавшись, заулыбались, и я снова заиграла на бубне.