Когда они друг за другом вошли в главный зал, я медленно покинула павильон Янсиньдянь, нашла укромный уголок, из которого хорошо просматривался вход в павильон, и села там, ожидая.

Увидев выходящего из дверей тринадцатого, я позвала:

– Тринадцатый господин!

Он повернул голову на голос и, увидев меня, с улыбкой сказал:

– Сейчас у меня есть срочные дела, из-за которых я должен немедленно покинуть дворец. Давай поговорим позже.

С этими словами он незамедлительно двинулся вперед, но я обогнала его и встала перед ним, преградив дорогу.

– Что произошло? – спросила я, в упор глядя на него.

– Чем больше тебе станет известно, тем больше будет неприятностей, – ответил тринадцатый после короткой паузы, глядя на меня из-под нахмуренных бровей. – Лучше уж пребывать в блаженном неведении.

Я продолжала упрямо смотреть на него. В конце концов он тихо вздохнул, опустил глаза и, глядя в землю, сказал:

– Сегодня царственный брат бранил восьмого брата.

Я недоумевала. Разве Юньсы будет заключен под стражу и скончается в тюрьме не на четвертом году эпохи Юнчжэна? То событие, о котором я всегда избегала даже думать, сегодня все же наконец всплыло из недр памяти.

Тринадцатый господин долго ждал моего ответа, но, увидев, что я застыла, глядя перед собой, с тихим вздохом добавил:

– Жоси, не думай об этом. Ты все равно ничего не сможешь сделать.

– Почему Его Величество выбранил восьмого господина? – спросила я.

– Сегодня царственный брат возложил табличку с посмертным именем царственного отца в храме предков. Когда он решил передохнуть в шатре, поставленном у боковых ворот, ему стало очень душно от множества горящих масляных ламп. За эти дела отвечает Министерство работ, которым как раз заведует восьмой брат. Разгневавшись, царственный брат сделал ему выговор.

– Просто сделал выговор? – спросила я после долгого молчания.

Тринадцатый поколебался, но все же ответил:

– Еще приказал ему вместе с помощником министра работ и другими чиновниками министерства сутки простоять на коленях перед храмом предков.

Я развернулась и пошла было в сторону павильона Янсиньдянь, но тринадцатый господин схватил меня за руку со словами:

– Что ты собираешься сделать? Просить о снисхождении? Я уже попросил для него пощады, как только мог, и сказал все, что мог.