Тринадцатый кивнул. Поколебавшись, Хунли с почтением вернул ему оружие:

– Ваш племянник Хунли не смеет его принять.

Тринадцатый господин только засмеялся на это:

– Я им уже не пользуюсь. Забирай и играй с ним сколько угодно!

Хунли взглянул на Иньчжэня. Тот кивнул, и лишь тогда мальчик принял подарок, поблагодарив дядю земным поклоном. Тринадцатый господин хотел было поскорей поднять его с земли, но Иньчжэнь крикнул:

– Дай ему закончить поклон!

Тринадцатому оставалось лишь сесть на место.

– Благодарю вас за сыгранную мелодию и за кинжал, тринадцатый дядя, – произнес Хунли. – Царственный отец рассказывал, что тринадцатый дядя разбирается и в изящных, и в боевых искусствах: прекрасно владеет музыкой и так отважен, что может побороть тигра. Сегодня я мог своими глазами наблюдать все грани талантов тринадцатого дяди. Хунли навсегда запомнит этот день рождения!

Слушавшая его Чэнхуань застыла и посмотрела на отца так, будто впервые его видела.

– Он правда может убить тигра? – недоверчиво прошептала она.

Я пристально взглянула на нее. По выражению моего лица Чэнхуань поняла, что по-настоящему разозлила меня, и тут же замолчала. Но что толку злиться, вздохнула я про себя. Она видела лишь нынешнего тринадцатого господина и не знает, каким он был десять лет назад, будучи еще тринадцатым принцем. Я улыбнулась Чэнхуань, и она, мгновенно улыбнувшись в ответ, подошла и, потолкавшись, села рядом, после чего без промедления принялась за еду, жалуясь:

– Чуть не умерла с голоду. Не хочу больше плести такие тонкие косички по всей голове!

Затем она повернулась к Хунли и серьезно сказала:

– Четвертый принц, я терпела все эти муки только ради тебя. Это ты тоже должен запомнить!

Мы трое тут же расхохотались. Подцепив палочками кусок из стоящего перед ним блюда, Иньчжэнь положил его в тарелку тринадцатого господина и с улыбкой произнес:

– Эту дурную привычку к чрезмерной расчетливости она точно подцепила у Жоси, истинной мастерицы.

– Я лишь надеюсь, что она хотя бы делает это осознанно, а не просто обезьянничает, – улыбнулся в ответ тринадцатый.

– Вы, два брата, обменивайтесь шуточками, если хотите, но не смейтесь надо мной: за сегодняшний вечер я ничем не вызвала неудовольствие двух господ, – сказала я.

Тринадцатый взглянул на меня и воскликнул, изобразив крайнее удивление:

– Разве ты можешь вызывать неудовольствие четвертого брата? Еще двадцать лет назад ты вызнала у меня все о его предпочтениях, а потом еще и, можно сказать, изловила его и вновь допросила о том, что ему по душе, а что нет.