— Ну что, ты нашла её завещание? — голос отца дрожал от нетерпения.

Да и сам он словно никак не мог найти места — бесцельно ходил по кабинету, Вера бы даже сказала, бегал. И добавила: как таракан.

— Я не искала — я попросила. И она дала, — ответила девушка и отвернулась.

Она была бы и рада подойти к окну, посмотреть на что-то приятное, нейтральное: пейзаж, парк, сквер, да хоть на никогда не спящий город, на его дневную суету, но увы, кабинет деда, а теперь отца, находился в центре человеческого муравейника.

Три его стены выстроили из тонированного закалённого стекла, и куда ни повернись — картина открывалась удручающая: некогда принадлежащее одной дедовской компании здание теперь распродавали по частям, и где-то ещё шёл ремонт по вкусу нового владельца, где-то в офис уже въехали новые сотрудники, не особо беспокоясь не только о единстве стиля, но и о порядке в целом.

Коробки, мусор, строительные леса, жалюзи всех мастей — всё это резало глаз и навевало тоску. О былом величии компании говорил лишь портрет деда на единственной глухой стене кабинета, да его стол из массива какого-то редкого чёрного дерева, строгий и лаконичный.

— И что там? — спросил отец. — В её завещании?

В своём хаотичном и бесполезном движении он уронил со стола какие-то бумаги, выругался и кинулся их поднимать.

— Всё, как и ожидалось, — глядя на него, покачала головой Вера. — Она всё оставляет мужу.

— А я? Я там есть? — кряхтел отец, непослушными пальцами соскребая с пола листы.

— Есть, — Вера отвернулась. Его неуклюжесть делала ей больно.

Не то чтобы она чего-то не знала об отце, но как, наверное, любая девочка с детства и до сих пор хотела им гордиться. Хотела, чтобы он был красивым, умным, смелым, сильным, мужественным — настоящим героем. Но её отец был ленивым, трусливым, глупым, жадным и неказистым.

К сожалению, по какой-то злой иронии она всё равно его любила, в детстве так точно, да и сейчас испытывала странное чувство, сродни зависимости и болезненной привязанности, которое выражалось в том, что Вера не могла отцу отказать.

Какую бы вопиющую глупость он ни просил её сделать, мозгами она понимала, что это полная дичь, но всё равно шла и делала.

— Она что-то оставляет мне? — бросил отец собирать бумаги и разогнулся с выражением удивления и восторга.

— Нет. Она дала твёрдое распоряжение исключить тебя из наследства, — ответила Вера.

Она присела, чтобы поднять то, что отец не смог, и его голос прозвучал у неё над головой.

— Она не имеет права! Я её родной брат!

— К сожалению, имеет.