— Да я не начинаю. Я знал, что к этому придёт. Что её блядские гены рано или поздно в тебе взыграют. Только не говори мне, что блядство не передаётся по наследству. Ещё как передаётся! Твоя бабка была шлюхой, твоя мать была шлюхой, странно, если бы ты выросла другой.

Вера посмотрела на отца осуждающе.

— Да, да, и не смотри на меня так, — хмыкнул отец. — И кто он? Тот, с кем ты изменила своему программисту?

— Лучше тебе не знать, — покачала головой Вера.

Если бы отец не догадался про измену, она бы и не завела этот разговор, но раз уж он возник.

— Нет, я собой не горжусь, но, если что, это вышло не случайно, — добавила она.

— Боже правый! — отец по-бабски прикрыл рот. И выражение, и жест он перенял у своей жены, но, конечно, этого не заметил. — Ты трахнула Самойлова?

Отец коротко хохотнул, осмысливая, потом ещё раз, а потом и вовсе откровенно заржал.

— Моя девочка! — с гордостью сказал он. — Я бы ни за что не додумался. Нет, мне бы и в голову не пришло, что можно охмурить Юрку. Ну, пришью я Вальку и всё достанется кому? А моя умненькая девочка сообразила. Моя девчонка далеко пойдёт — я всегда это знал! — слава богу, не кинулся он с объятиями. — Ай да Верка! Ай да, сукина дочь!

— Пап?.. — помотала Вера головой Вера, точно зная, что не ослышалась.

Он сказал: «пришить Вальку»? Так вот зачем ему потребовалось знать, что в её завещании.

Отец задумал её убить?

Этого Вера никак не ожидала.

Но тот и не хотел её слушать. И отвечать на её дурацкие вопросы.

Он был так рад, что она переспала именно с Самойловым.

— Это же он, сука, увёл у меня Катьку. Вскружил ей голову, и она кинулась на его хрен, как загулявшая кошка. Если бы не он, мы бы, может, до сих пор были вместе. И тебя бы вырастила мать, а не эта, прости господи, — махнул он рукой, не особо заботясь, что «прости господи» была его законной женой. — Но нет, Катька, оказывается, всегда его любила. Но я так тебе скажу: его хер она любила, а не его. И заболела с тоски, когда Валька запретила им встречаться. Сохла по нему, сохла и высохла совсем. А эта тоже хороша! — снова взмахнул он руками. — Простила. Приняла. И живёт с ним после всей это погани. Тьху! А он как сношал других баб, так и сношает. Прости, — коротко глянул он на Веру и осёкся.

— Пап, я не… — начала было она, но недоговорила. Зачем ему знать. Пусть думает, что хочет. Сейчас это неважно. Сейчас куда важнее другое. — Ты хочешь убить тёть Валю?

— А ты хочешь жить впроголодь? — спросил отец с таким видом, словно между ним и куском хлеба стоит только его сестра, и никаких других способов не сдохнуть от голода нет.