Войдя в Старицу, Катерина спросила часового, где госпиталь, но Саши там не оказалось – уже отбыл на станцию. А это еще несколько километров пути. От бессилия она присела, стянула сапоги – ноги оказалось стертыми до крови. Катерина от отчаяния, обняв себя за плечи, раскачивалась из стороны в сторону. Вспомнила: солдат в госпитале сказал, что грузить вагоны начнут только ночью. Утром и днем над Старицей летает вражеская авиация. С трудом поднявшись, Катерина заковыляла в сторону станции.

Когда она, спотыкаясь, подошла к вокзалу, уже стемнело. На путях стояли вагоны, из которых выглядывали совсем молодые солдаты. Некоторые курили на платформе, оживленно перешучиваясь. Откуда-то доносились веселые переливы гармоники. Катерина рванулась к вагонам.

– Нельзя, мать, – молоденький солдат перекрыл ей путь.

– Там мой сын…

– Не положено.

– Христом Богом прошу, пусти, напоследок увидеть хочу, чует мое сердце – убьют его там… – Она впервые вслух сказала то, что тяжким грузом лежало у нее на душе и ради чего она сюда бежала. Она знала, что никогда больше не увидит своего любимого Сашу.

Подошел офицер в шинели с зелеными петлицами:

– Что тут?

– Сын ее там…

– Кто?

– Военврач Сандалов. На Ржев… – умоляюще запричитала Катерина.

– Туда, – офицер показал рукой в сторону поезда, который стоял на втором пути. – Десять минут только, беги с ней, – приказал он солдату.

Катерина заглядывала в каждый вагон-теплушку и с надеждой спрашивала:

– Сандалов… Сандалов Александр?

Солдаты эхом передавали из вагона в вагон: «Сандалов! Сандалов!» Но Саша так и не показался. Тогда она из последних сил закричала:

– Саша! Саша!

Поезд медленно тронулся. Курившие на платформе на ходу заскакивали в вагоны. Катерина бежала изо всех сил, не замечая боли, но поезд все ускорялся. Уезжающие на передовую солдаты с сочувствием смотрели на нее.

– Сынок… – зарыдала Катерина вслед уходящему поезду и упала на землю. В висках застучало пророчество ведьмы Вовихи: «Ты все равно его потеряешь, потеряешь, потеряешь…»

Солдат, потянув ее за дрожащую руку, помог подняться. Опустошенная, она тихо повторяла:

– Слава Богу за все… Слава Богу за все…