– Она была в зале с Локсли. Я пошел за напитками, а когда обернулся, их уже не было.

– Локсли просто ужасна. Все, кого я знаю, ее не выносят.

– Удивительно, но они с Джеммой прекрасно ладят. – Хотя Сесиль и не входит в десятку самых симпатичных мне людей, говорить о ней плохо при Порции мне не хочется.

– Вы с Харрингом тоже большие друзья и при этом совсем друг на друга не похожи.

– Мы друг друга дополняем. И вот уже лет двадцать пять как знакомы.

– А мы уже сколько знакомы? – спрашивает меня Порция.

Я помогаю ей сесть на одну из каменных скамей на большом балконе, увитом плющом.

– Не могу сказать.

– Мы встретились на первой игре моего брата, на чемпионате по юниорскому поло, пятнадцать лет назад.

– Однако, двузначная цифра! – Мне это должно быть интересно?

– Уже тогда ты выделялся среди всех остальных. Это твой природный дар с рождения.

Я не отвечаю на комплимент, которым она явно пытается мне польстить, поэтому Порция пожимает плечами и меняет тему:

– Вам, мужчинам, так повезло! В этих ваших смокингах вам всегда тепло, а мы в этих тонких шелках и тафте мерзнем все вечера, – замечает она, растирая ладонями предплечья. – Я бы попросила у тебя пиджак, но тогда мерзнуть будешь ты.

Едва заметно фыркнув, я снимаю пиджак и протягиваю ей.

Почему каждое ее слово звучит как шантаж, будто я ей что-то должен, потому что обманул ее ожидания? Если бы я не чувствовал себя обязанным быть вежливым, по крайней мере на публике, то бросил бы ее сидеть там, на лестнице.

– Ну же, садись, не стой! Рано или поздно Харринг, Локсли или твоя жена пройдут мимо! У тебя больше шансов найти их, если будешь ждать на месте, а не искать по всему Грир-холлу.

В угоду ей я сажусь, но решаю сразу прояснить этот момент:

– Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь, увидев нас здесь, начал рассказывать небылицы или внушать Джемме странные мысли.

– Она знает о нас? Ты Джемме рассказал?

– Да. Как можешь представить, ей это совсем не понравилось, и я не могу ее в этом винить.