Сесиль всегда удавалось меня рассмешить.

– Я рада тебя видеть. Мне тебя не хватало.

– Только меня? – уточняет она.

– Что ты имеешь в виду?

– Эшфорда.

– Пожалуйста, не надо. Не делай этого, – умоляю ее я.

– Послушай меня, если уж я тут стараюсь и говорю с тобой про него – про Эшфорда, которого, как ты знаешь, я едва выношу, возможно, то, что я хочу сказать, стоит послушать.

– Только если ты хочешь его поругать.

– Эшфорд по уши в тебя влюблен, с тех пор, как ты ушла, он превратился в тень себя самого и ты неотступно в его мыслях.

– Ты его не видела! А я видела! Он целовал Порцию! – кричу я. Гнев проснулся во мне с новой силой, а я уже думала, что за время родов его не осталось.

– Эта шлюха Порция его поцеловала, а он ее оттолкнул. Ты разве не понимаешь, что он не хочет эту чокнутую психопатку? Ему нужна ты.

– Что-то он не смог мне это доказать.

– Потому что ты, упрямая твоя голова, и шанса ему не дала! Ты видишь то, что хочешь видеть, и, если бы не умчалась тогда на всех парах, обрубив все связи со всеми, возможно, сейчас мы бы тут не разговаривали.

– А я и не хочу разговаривать.

– Твой сын имеет право на любовь и заботу отца – а я еще никогда не видела, чтобы Эшфорд был чем-то настолько увлечен. Ты совершила чудо, ты сделала из него человека! И потом, неужели ты хочешь сказать, что не любишь его? Зачем же ты тогда оставила его сына?

Я отвожу взгляд, не отвечая, а она перед уходом гладит меня по голове:

– Я буду снаружи.

Должно быть, я задремала, пусть и ненадолго, но просыпаюсь, услышав писки малыша.

В комнате есть кто-то еще, он стоит перед моей кроватью, спиной ко мне. Я узнаю этот профиль. Это Эшфорд. Когда он оборачивается ко мне, у меня перехватывает дыхание.

В руках он держит мой маленький сверточек и мечтательно на него смотрит.