– Меня впустила твоя мама, – сообщает он, не отрывая взгляда от малыша.

Я смотрю на него, не зная, что ответить.

– Мальчик. Если у него твой характер, возможно, он будет править миром. – Потом поворачивается ко мне: – Как бы ты хотела его назвать?

– Брэндон, – отвечаю я. – Тебя здесь быть не должно.

– А я считаю наоборот. Из всех мест на земле именно здесь я и должен сейчас находиться. – Потом он садится рядом со мной и протягивает мне ребенка. – У нас получилось настоящее произведение искусства.

– У нас? Это у МЕНЯ получилось! Ты приехал девять месяцев спустя и хочешь себе еще и все лавры забрать?

– Кажется, ты забыла мне об этом сообщить.

Но я больше не слушаю, завороженная этими маленькими идеальными губками, крошечным носиком, тоненькими растрепанными волосиками, которые покрывают маленькую головку.

– Никогда не видела ничего прекраснее.

– И я тоже.

– Ты можешь иногда навещать его, если хочешь, – говорю я Эшфорду, смягчившись.

– Ты серьезно? – Он будто потрясен.

– Это и так много, учитывая, что я не хотела, чтобы ты знал.

– Джемма, я не хочу лишь иногда видеть нашего сына. Я хочу его растить и хочу быть рядом с тобой. Да, мы не идеальная пара и никогда ей не будем, но все, что я знаю, – так это, что ты – единственная, с кем я хочу прожить свою жизнь. Нормальные люди сначала влюбляются, потом женятся, заводят детей и в худшем случае начинают ненавидеть друг друга и разводятся. Мы же с тобой все сделали наоборот: ненавидели друг друга, женились, потом влюбились, потом развелись, а теперь у нас ребенок. Мы никогда не были нормальными. Так зачем притворяться и пытаться что-то делать по правилам?

– Влюбились? – переспрашиваю я.

– Да, влюбились. Ну или, по крайней мере, я влюбился в тебя.

– Когда ты это понял?

Эшфорд улыбается:

– Думаю, все началось в тот вечер на благотворительном показе мод, когда ты перед всем высшим светом вышла на тот подиум полуобнаженной. Тогда я понял, что второй такой девушки не существует.

Я прикусываю нижнюю губу в попытке подавить внезапную улыбку.