Держи себя в руках, Лукас. Думай о чем-нибудь не сексуальном. О мусорных баках, например. Вспомни тот день, когда у Тако случилась диарея.

— Лукас…

Я покосился на Рози. Она улыбалась, и меня словно поразило громом: как же она прекрасна по утрам — в этом слабеньком сумеречном свете. В моей постели…

— А?

— Жаль, что в этой квартире нет перегородок, правда? — вздохнула она, подперев кулачком щеку.

— Ну да, — усмехнулся я. — Тоже в восторге от этих модных бруклинских студий.

Она тихонько хмыкнула.

— Хотя некоторые виды мне нравятся, — добавил я, глядя ей прямо в глаза. — Я просто фанат.

На щеках Рози появился тот самый румянец, который делал ее столь неповторимой.

— Комплименты сегодня сыплются из тебя, будто из рога изобилия, мистер Макконахи.

— Готов на все, чтобы ты не выходила из восторженного состояния.

Я вернулся мыслями во вчерашний вечер, когда мы целовались на крыше. В тот миг, когда наши губы соприкоснулись, что-то произошло — для меня это было очевидно. В наших душах все это время копилась неуловимая субстанция, а в момент поцелуя словно случилось извержение вулкана.

Нам следовало обсудить то, что случилось. Я обещал Рози быть предельно честным; плохо, если она решит, что сцена на крыше для меня ничего не значит, или я намерен не обращать на нее внимания. Однако разговор должен состояться в подходящий момент, а сейчас время для него явно было не лучшим.

— Мне нужно забрать Тако у Лины с Аароном, — сказал я.

— А мне, пожалуй, пора растолкать Олли и ехать к отцу, — кивнула Рози.

Я похвалил себя за сдержанность: действительно, у нас были более неотложные дела, чем разговор, который может подождать.

— Хочешь, составлю вам компанию?

— Я представила бы тебя папе, но, видимо, лучше вам будет познакомиться при других обстоятельствах. — Она на минуту задумалась. — Может, позвоним Лине, попросим ее по пути завезти Тако? Тебе желательно оставаться в постели.

— Наверное, ты права, — с тяжелым вздохом кивнул я.

— Я всегда права. Так что? Звоню Лине?