– Что ж, остается лишь проклясть мое рождение, не позволяющее достичь столь высокой чести, – не задумываясь, парирует Мэри.

– Но по рождению ты моя кузина. Разве не лучше быть кузеном королевы, чем королевским шутом?

– Возможность служить королеве – вот все, о чем я мечтаю.

Елизавета, кажется, довольна; она похлопывает Мэри по плечу и замечает:

– Вижу, ты унаследовала ум Тюдоров!

Только сейчас я обращаю внимание, что поодаль мнется паж с бумагами в руке. Леди Ноллис жестом подзывает его; тот подходит и кланяется, одновременно стягивая шапку с головы. Королева берет у него документы, взмахом руки отсылает пажа и начинает листать бумаги.

– Попробуйте угадать, что это! – говорит королева, постучав пальцем по верхнему листку. – Патент на графский титул для Дадли. Я собираюсь отдать ему Лестер. Представляю, как разозлятся некоторые! – По ее лицу ничего не прочтешь, лишь глаза сверкают, словно драгоценные камни. – А вы что думаете?

Ее вопрос обращен прямо ко мне. Хотела бы я обладать остроумием моей сестры и как-нибудь тонко пошутить над Сесилом, который разозлится первым – однако я отвечаю только:

– Милорд Дадли в высшей степени этого заслуживает.

Королева кивает с видом «что ж, и так неплохо». А я думаю о том, что Дадли станет графом Лестером. Елизавета сможет выйти за него замуж – ведь титул графа Лестерского обычно приберегают для особ королевской крови. Представляю себе, как будет рвать и метать Сесил! Во всяком случае, ему станет уже не до того, чтобы следить за Хертфордом или исполнять свои угрозы. Королева с радостью согласится на мой брак, в этом я не сомневаюсь.

Мы сидим молча, а королева просматривает остальные бумаги. Один листок привлекает внимание Елизаветы. Она достает его из пачки, перечитывает несколько раз, и уголки ее рта приподнимаются в усмешке.

– Похоже, этот юный выскочка Франциск болен, и серьезно. – Я догадываюсь, что речь о молодом французском короле. – Возможно, моей шотландской кузине недолго оставаться королевой Франции! – И с удовлетворенным вздохом она откидывается в кресле. – Буду очень рада, если французы перестанут наступать мне на пятки. Все они думают: раз я женщина, значит, слаба. Что ж, пусть так думают и дальше.

– Вот именно, – соглашается леди Ноллис.

Королева в добром расположении духа – быть может, надо этим пользоваться? Я уже готова открыть рот и просто попросить разрешения на брак, но вспоминаю, о чем предупреждала меня Джуно.

– Попросить разрешения, получить отказ и пожениться все равно, – говорила она, – это очень серьезное прегрешение – нарушение прямого приказа. Куда хуже, чем просто пожениться, ни о чем не спрашивая!