– Пожалуй, следовало отправить его туда с самого начала. – Елизавета берет донесение, подносит увеличительное стекло, пробегает взглядом по строчкам. – Кажется, он точно знает, что делает. Кстати, – обращается она к одной из фрейлин, – подай мне письмо леди Рич, которое Бакхерст передал у часовни.

У Сесила слабеют колени. Она вызвала его для объяснений. Едва дыша, он ждет, когда женщина принесет письмо. Да, это несомненно рука леди Рич; он перехватил столько писем, что безошибочно различает ее неряшливый почерк. Однако послание не распечатано. Значит, улыбка и теплое приветствие королевы искренни. Разум Сесила мечется, как обезглавленный петух. Можно попробовать выманить у нее эту бумагу: «Вашему величеству не стоит утруждаться. Позвольте, я прочту вам». Впрочем, она легко раскусит замысел: зачем ему читать частное письмо ее крестной дочери? Сесил опасается, что его сейчас вырвет на полированный дубовый паркет, тщательно сплетенную циновку, королевские туфли из оленьей кожи. Улыбка на лице будто высечена из гранита. Он не сводит глаз с этих красивых туфель.

– Какие у нас еще дела? – спрашивает Елизавета.

Она так и не распечатала письмо. Сесил перечисляет насущные вопросы – плохой урожай, гибель кукурузы, узник (автор истории Генриха Четвертого), до сих пор томящийся в Тауэре, – поражаясь, что вообще способен произнести хоть слово.

– А также вопрос о монополии на сладкие вина, ваше величество.

– Ах да! – Королева подпирает подбородок ладонью. – Пока мы не будем его рассматривать.

Наконец она вспоминает о послании леди Рич. Сесил не в силах смотреть, но не может отвести глаз. Елизавета с треском ломает печать, разворачивает бумагу, подносит увеличительное стекло. Ее лицо напоминает маску. Закончив читать, она направляет на Сесила холодный взгляд. Его пробирает дрожь. Он пытается придумать, как выяснить, что там написано, чтобы по крайней мере защититься от возможных последствий. Среди фрейлин есть парочка готовых выполнить его просьбу в обмен на встречную услугу.

– Сообщите леди Рич, что она вольна следовать куда пожелает и может вернуться ко двору, если захочет, – ледяным тоном произносит королева. Она скатывает письмо в тугой комок и метким броском кидает в огонь. Бумага ярко вспыхивает и тут же обращается в пепел.

Январь 1601, Чартли, Стаффордшир

Январь 1601,

Чартли, Стаффордшир

Особняк, стоящий на вершине холма в окружении обнаженных деревьев, выглядит унылым и заброшенным, окна тусклы и безжизненны, словно бельма. Фермер гонит стаю гусей. Пенелопа с Альфредом вынуждены ждать, пока их нескончаемая вереница неторопливо переходит дорогу. Бедные создания не подозревают, что им суждено стать угощением для праздника Богоявления. Пенелопа снимает перчатки, потирает закоченевшие руки, чтобы согреться. Скорей бы оказаться у пылающего камина!