Семейный урок

Некоторые женщины становятся мамами в тот день, когда узнают о беременности. Другие – в тот день, когда родится ребенок. Аннализа стала настоящей матерью лишь в середине августа, спустя полгода после рождения Селии.

Лето тащило ее за собой, словно узницу на веревке, чудесные июльские и августовские дни проходили впустую, потому что были свидетелями ее неудач. Аннализа ощущала себя самозванкой – словно она носила чужую одежду и украшения и жила чужой жизнью – как халтурщица, копирующая чужую картину.

Хотя после ее встречи с Эммой ничего не случилось, она боялась, что Томас со дня на день явится на порог и заберет Селию. С другой стороны, может, так оно было бы и лучше. Сама Аннализа явно не справлялась.

Nonna, как обычно, была права. Аннализа по-прежнему страдала. Хотя она отведала искренней любви в тот день, когда Селия впервые попробовала мороженое, но малышка с каждым днем все больше походила на отца, и Аннализа не могла быть с ней в одной комнате и не думать о Томасе. Как она могла так обмануться со своей любовью к нему?

Увязнув в трясине страданий, Аннализа по-прежнему плохо ела, теряла веру и смысл жизни. Не то чтобы она не старалась. Она не сдалась, но у нее не складывались кусочки пазла. Та искренняя улыбка, на мгновение промелькнувшая на губах в магазине Гарри, уже превратилась в воспоминание. Аннализа не могла больше вспомнить ее вкус. А тот порыв нарисовать Селию, впервые пробующую мороженое, угас… она даже не вынула из шкафа рисовальные принадлежности.

К середине августа Аннализа почти потеряла надежду на новую жизнь. Все равно у нее не было никакого желания с кем-нибудь встречаться. Она всего лишь хотела понять, сможет ли снова улыбаться. Или так и будет омрачать своим унылым лицом бабушкин дом.

Ответ пришел воскресным утром.

Nonna забрала Селию в церковь, куда Аннализа уже месяц не ступала ногой. Ей не нравилось ощущение, что на нее смотрят люди, которые знают Аннализу насквозь. Если Миллз, а особенно итальянская коммуна, хоть в чем-то и преуспели – так это в сплетнях. Аннализа не выносила, когда паства перемывала ей косточки. Кроме того, ей не нравилось, как мужчины пытались приударить за ней после мессы.

Пока бабушка и дочь были в церкви, Аннализа лежала в кровати и то дремала, то просыпалась опять. Даже когда она не спала, ей было лучше в постели, словно здесь можно было спрятаться от всех бед. Она услышала, как Nonna зашла с Селией в дом – значит, время близилось к полудню. Через несколько минут вся семья явится на обед, и если она к тому времени не вылезет из кровати, в комнату прибежит Нино или кто-нибудь еще из родных, вытащит ее отсюда и обзовет ragazza pigra. Ленивая девчонка. Куда уж оскорбительнее?