Когда Уолт огорошил Аннализу новостью, она как раз двигала картины, освобождая место для новых, недавно созданных в порыве вдохновения, скорее всего, вызванного тем, что Никсон в прошлом месяце подписал Парижское соглашение по Вьетнаму.

– Что вы такое говорите?

Аннализа опустила натянутые на раму холсты и прислонила их к стене.

– Все это слишком сложно. – Уолт сел на кожаный диван, смотревший на западную стену. Аннализа выкрасила ее в белый цвет, который, по ее мнению, прекрасно контрастировал с черно-коричневыми оттенками других стен магазинчика Уолта. Часовщик сильно закашлялся в платок. – Пора заканчивать карьеру и двигаться дальше. Я нашел неплохое местечко – подойдет в самый раз.

Каждый приступ кашля старого часовщика разбивал Аннализе сердце. Как бы молодо ни блестели его глаза, тело уже не справлялось. И дело не только в легких – Уолт стал медленнее ходить и, если долго стоял, начинал шататься. У него все время дрожали руки.

– Это такой серьезный шаг. Вы уверены, Уолт? Ведь вы жили своим магазином.

– Жизнь не стоит на месте.

Тиканье часов словно подтверждало его слова.

Аннализа нахмурилась, понимая, к чему ведет такое решение, но она знала Уолта и не собиралась его переубеждать, а вместо этого сказала:

– Я вас туда не отпущу, пока все не посмотрю, сами знаете. Вы заслуживаете самого лучшего дома в округе.

– Для меня сойдет. Небольшой пансионат в Скарборо.

– Ну уж нет, – погрозила пальцем Аннализа. – Погодите, пока я не проверю.

– Как скажешь, – вздохнул часовщик.

– Само собой. – Аннализа села рядом на диван. – Nonna уже знает?

Уолт серьезно кивнул, сделав прерывистый вздох. Какая горькая новость для бабушки, подумала Аннализа.

Положив руку на плечи Уолта, она сказала:

– А может, поселим ее в соседнюю комнату? А лучше купим вам двоим частную виллу с джакузи. Еще и с видом на море.

Уолт мельком посмотрел на девушку, а потом уставился на одну из картин.

– Я бы не против, но твоя бабушка переживет меня на добрых сорок лет.

– Ее испугается даже смерть с косой.