Эпилог
От известия, что уличный художник Чендлер намерен дать интервью «Богине» и не только раскрыть свое настоящее имя, но и рассказать о насилии со стороны бывшей жены, Афину чуть удар не хватил.
– Больше он ни с кем говорить не станет, так что у нас полный эксклюзив.
Начальница медленно опустилась в кресло – ее лицо пылало. В какой-то момент даже показалось, что ей не хватает воздуха.
– Боже! Когда вы договоритесь с ним о встрече? Как скоро я получу интервью для печати?
– Мистер Тэлбот просит приехать как можно раньше, – засияла Керри. – Он хочет поскорее от этого отделаться и зажить нормальной жизнью.
– Нормальной жизнью?
– Долгая история, – вмешалась я. – Мы с Керри обо всем напишем.
Афина срочно созвала сотрудников редакции и объявила им, что готовые материалы для рождественского номера придется сократить, чтобы освободить место для уникальной статьи.
Разочарование на лицах сразу сменилось воодушевлением, как только она объяснила причину. По кабинету пробежали восторженные вздохи и ахи, когда народ сообразил, каким тиражом разойдется выпуск о Чендлере.
Начальница велела сопроводить интервью с Тэлботом-старшим рекламой косметики «Аванти», отснятой в саду Мерри-Вуда. Она назвала его «сенсацией десятилетия», надеясь, что мы с Керри обеспечим материал, который не оставит равнодушным ни одного читателя: историю талантливого художника, сначала ставшего жертвой домашнего насилия, а затем познавшего успех и воссоединение с любовью всей своей жизни.
Флинн-старший, разумеется, ничего не утаил и был счастлив рассказать о своем творчестве и о потрясающей женщине, которую чуть не потерял. Мы поговорили и о Мерри-Вуде – доме, который он планировал разделить с Лили и с которым не нашел сил расстаться, даже когда решил, что им не суждено быть вместе. И, наконец, речь зашла о псевдониме Чендлер и том, как он долгие годы расписывал улицы Шотландии, превращая голые стены заброшенных фабрик и общественных туалетов в произведения искусства.
В результате у нас с Керри вышел потрясающий рассказ.
Итак, рядом с глянцевыми фотографиями загадочных статуй посреди буйной красоты сада Мерри-Вуда стояло следующее:
«ЛУЧШЕ ПОЗДНО, НО НАВСЕГДА»