В какой-то момент я заметила, что мы изменили позу: теперь я лежала на кушетке, а он прижимал меня сверху. Я ли потянула его лечь или он меня подтолкнул – сообразить не могла, да и неважно; так или иначе, оба мы не возражали.

Его поцелуи становились все более пламенными, требовательными, хищными. Он словно превратился в оборванный провод, что бьется на земле, рассыпая искры: к нему опасно прикасаться, он готов воспламенить мою нервную систему и меня уничтожить. Его искры летели в меня, словно камешки в воду, и от них расходились круги. Чем дальше расходились, тем сильнее росло высокое напряжение его прикосновений. Снова и снова он впивался в мои губы долгими жадными поцелуями.

Но вдруг остановился – словно провод выдернули из розетки.

Я протестующе застонала, охваченная одним желанием, одной мыслью: «Не останавливайся!» Марко просто слегка подвинулся – и теперь целовал меня в щеки, в глаза, в подбородок, а затем, спустившись пониже, начал покрывать поцелуями мою шею. Мой внутренний голос порывался ехидно напомнить ему, что помады там нет, но я приказала внутреннему голосу заткнуться.

– Может быть, стоит остановиться? – прошептал он, склонившись надо мной, а затем коснулся кончиком языка тонкой кожи, под которой бился пульс.

– А ты хочешь останавливаться? – спросила я.

– Не особенно, – ответил он и плотно прильнул губами к жилке у меня на шее, той, что пульсировала отчаянно и неровно, выдавая все, что со мной происходит.

Никогда раньше я не представляла, что на свете бывают такие ощущения! Он продолжал исследовать губами мое горло – а я, вцепившись ему в рубашку, приподняла ее край и просунула под нее руки, умирая от желания ощутить под ладонями его мощные мускулы. Когда мои руки соприкоснулись с его голой спиной, Марко на мгновение замер, резко втянул воздух сквозь зубы. Спина у него была теплая, мягкая и… о, эти тугие мышцы! Исследованиями в этой области я не отказалась бы заниматься всю жизнь.

Он снова начал целовать меня с дикой, разнузданной страстью. Было полное ощущение, что у моего мозга сердечный приступ – или, быть может, серия микроинсультов. Говорят о «бабочках в животе» – о нет, теперь это были не бабочки. В моем животе парили орлы. Гигантские орлы из «Властелина колец» размеренно взмахивали крыльями. И не только в животе – во всех органах, в каждой моей клеточке.

Где-то глубоко внутри, словно сжимаясь в тугой узел, росло напряжение, требующее разрядки. Каким-то образом Марко сумел сделать поцелуй еще глубже – и голова у меня пошла кругом, и показалось, что вот-вот потеряю сознание.