Обхватив его за шею здоровой рукой, я уткнулась лицом ему в плечо и крепко зажмурилась:

– Спина болит. Гестаповцы пытали меня раскаленной кочергой.

– Боже! – Джек на мгновение замер. Он нежно прикоснулся губами к моей макушке и тихо прошептал: – Сейчас нормально? Не больно? Я могу опустить тебя, если ты хочешь идти пешком.

– Честно говоря… не думаю, что смогу.

Коротко кивнув, он двинулся вперед, а я изо всех сил старалась не замечать обжигающей кожу боли. После жестокости в застенках гестапо забота Джека казалась мне ниспосланным небесами утешением. Я еле сдерживала слезы, пока он нес меня через лес, ступая по неровной, изрытой камнями, корнями и губчатым мхом земле.

Мои физические и эмоциональные силы были на исходе. Неужели гестаповцам все же удалось сломить меня? И я уже никогда от этого не оправлюсь?

Вглядевшись в лицо Джека, по которому скользили лучи пробивающегося сквозь листву солнца, я слабо пробормотала:

– Не хочу умирать.

– Ты не умрешь. Все будет хорошо.

Но откуда ему было знать?

Когда мы добрались до ветхого домика на небольшой поляне, мышцы Джека дрожали от напряжения, а его лицо заливал пот. Но на землю он поставил меня только у самой двери.

Я скользнула взглядом по стене хижины: коричневая краска тут и там облупилась, крутая покатая крыша заросла мхом и покрылась опавшими листьями, но все-таки защищала от непогоды сложенные на пороге дрова.

– Что это за место? – спросила я. Толкнув дверь плечом, Джек придержал ее для меня.

– Не знаю, но, судя по всему, здесь уже давно никого не было. Надеюсь, тебя не смутит пыль и паутина.

– Ни капельки. – Я перешагнула порог. Обстановка была ожидаемо скромной: грубый деревянный стол с двумя стульями, кровать с выцветшим лоскутным одеялом, дровяная печка и стеллажи для продуктов и припасов. Сквозь два маленьких грязных окошка пробивался тусклый свет. Пахло гнилью. Но эта видавшая виды хижина предлагала нам главное – укрытие.

Джек помог мне доковылять до кровати.

– Полежи немного, – сказал он, наклонившись ко мне.

– Хочу хоть пару минут провести в вертикальном положении. Пока мне чуть легче дышится.

Он кивнул и направился к стеллажам. Оставленные на них банки, глиняные кувшины и консервы покрывала липкая паутина.

– А вдруг они вернутся? – протянула я, имея в виду хозяев домишки.