– Когда война закончилась, – объяснил Ганс, – я просто хотел оставить все это в прошлом. Жить дальше. Мы все хотели.

Мое сердце дрогнуло: именно это сказала бабушка, вновь пережив все давние ужасы. Мне стало очень стыдно за то, что я набросилась на человека, который тоже рисковал своей жизнью во имя свободы и спас мою бабушку от неминуемой гибели. Откуда мне было знать, какие чувства его одолевали и что ему пришлось сделать, чтобы пережить все это?

Лицо Ганса осунулось, глаза потемнели от досады на самого себя.

– Простите, – сказала я. – Не надо было мне все это говорить. Вы ни в чем не виноваты. Спасибо, что вы все эти годы хранили шкатулку. И что показали ее мне. Можно я заберу ее с собой в Америку? Она так много значит для бабушки.

– Конечно, – ответил он, мрачнея еще больше. – И передай ей, что мне очень жаль.

– Вам не за что извиняться. У нее была хорошая жизнь. Возможно, все это было к лучшему. Она не знала – и поэтому смогла двигаться дальше.

– Рад это слышать.

– Она очень тепло о вас отзывалась, – сказала я, чтобы Ганс уж точно перестал думать, что сломал ей жизнь. – Вы спасли ее той ночью – когда посадили в самолет. И, думаю, вы правы. Она бы отказалась лететь, если бы знала, как все обстоит на самом деле. Она бы осталась во Франции. Спасибо, что уберегли ее от этого.

Он наклонился ко мне и поцеловал меня в щеку:

– Знаешь, ты так на нее похожа. Один в один. Добрая и бесстрашная.

– Спасибо. – Лучшего комплимента я и представить себе не могла.

Я отвернулась, положила письмо под фальшдно, задвинула потайной ящик, взяла шкатулку и ушла, оставив Ганса на чердаке.

Совсем скоро я уже сидела на заднем сиденье такси, направляясь в свой отель. Вспомнив свое обещание, я набрала номер Джеффри.

В Берлине я узнала больше, чем могла себе представить, – и мне не терпелось обсудить все это с ним.

Глава 37

Глава 37

Вечером следующего дня, в начале пятого, я со шкатулкой Людвига в ручной клади сошла с огромного реактивного самолета в аэропорту Кеннеди. Двадцать минут спустя я уже миновала таможню, забрала багаж и тепло обнялась с отцом, который приехал за мной из Коннектикута.

Я пока не рассказала ему ни о письме, ни о шкатулке – не хотела делать это по телефону или электронной почте. Он заслуживал увидеть их своими глазами, поэтому я просто сообщила, что нашла ответы, которые мы искали, и пообещала поделиться ими по возвращении.

Через девять часов я уже сидела в его машине. Вытащив шкатулку из сумки, я поставила ее себе на колени – папа как раз устраивался на водительском сиденье.

– Что это? – растерянно нахмурился он, не успев вставить ключ в замок зажигания.