Была почти полночь, уже никто не смотрел футбол; официант включил музыку громче – звучало что-то в стиле реггетон[64], – и Гонсало с Висенте пришлось повышать голос, чтобы продолжить разговор. Они прекрасно проводили время, смеялись до упаду, не задумываясь о том, что ждет их дальше, – сейчас им это было безразлично. И мне неизвестно: быть может, Гонсало, вдохновившись, вновь примется за стихи, снова станет чилийским поэтом. А может, Гонсало и Висенте подружатся, будут время от времени встречаться, чтобы потолковать о поэзии. Или Висенте отправится в путешествие на поиски Прю или кого-то другого и никогда не вернется домой. Или останется в Сантьяго навсегда, как и Гонсало, и они будут встречаться, или рассорятся и потеряют друг друга из виду, и снова не будут видеться неделями, в течение двадцати лет, а то и никогда. Быть может, иногда они будут встречаться, этак раз в два года или случайно – на презентациях книг, на митингах, концертах, в аудиториях; их встречи будут неловкими и немного грустными, пока они внезапно просто не перестанут здороваться друг с другом.
Надеюсь, они все-таки не упустят друг друга из виду, что соответствует счастливому финалу повествования, и мне даже хочется продолжать писать о них, пока я не настрочу тысячу страниц, дабы убедиться: минимум на тысяче страниц Гонсало и Висенте не расстались окончательно. Хотя это означало бы вынесение им приговора, лишение права выбора судьбы и воли, поскольку вполне вероятно, что они хотят перестать видеться, что для одного из них, наверное, для Висенте, или для обоих, это и есть наилучший выход.
Ни я, ни кто-то другой никогда этого не узнаем, потому что все заканчивается здесь, и заканчивается по-доброму, как во многих любимых нами книгах, если бы мы предусмотрительно вырвали из них последние страницы. Мир разваливается на части и всегда все летит к чертям, и почти постоянно мы причиняем боль своим близким, которых любим, или они нестерпимо ранят нас. Кажется, нет никаких оснований надеяться на лучшее, однако, по крайней мере, эта история завершается хорошо здесь и сейчас, сценой встречи двух чилийских поэтов, которые смотрят друг другу в глаза и посмеиваются. Им не хочется покидать бар, и они заказывают еще по кружке пива.