Я оглядываюсь по сторонам в поисках подмоги, но, прежде чем успеваю найти кого-нибудь, воздух вокруг нас наполняется громким шипением. Я поднимаю голову, ожидая, что сейчас в пляж ударит молния, но вместо этого раздаются очень громкие хлопки, а затем… ничего.

То есть ничего, кроме продолжающегося рева урагана.

Я опять оглядываюсь, пытаясь понять, что сейчас произошло. И тут замечаю, что прожектора на верху огромной стены, отделяющей пляж от территории школы, – те самые, которые, как я знаю, горели всего несколько минут назад, поскольку, чтобы достичь берега, я двигалась именно на их свет – больше не светят. И, приглядевшись я обнаруживаю, что громадные электрические лампы в них выглядят так, будто они взорвались.

Я говорю себе, что это неважно, что их просто разбила молния. Но в это трудно поверить, когда я опускаю взгляд и осознаю, что руки, держащие плечо миз Агилар, мои руки, внезапно превратились в лапы.

Глава 65 У меня совершенно другое лицо

Глава 65

У меня совершенно другое лицо

Только не сейчас.

Пожалуйста, только не сейчас.

Я не могу разбираться с тем, что происходит вокруг из-за этого шторма и одновременно иметь дело с тем, что ко мне вернулась моя магическая сила.

Однако хочу я того или нет, моя мантикора уже здесь. Я смотрю, как мои короткие ногти, которые два дня назад вечером я с помощью Евы и Луиса покрасила в яркий сине-зеленый цвет – господи, кажется, что с тех пор прошла целая вечность, – превращаются в длинные узкие острые когти львицы. Когти, которые каким-то образом сохранили сине-зеленый цвет. Ощущение у меня странное – как будто мое собственное тело больше не мое. А обернувшись, я вижу, что да, мой жуткий черный хвост тоже вернулся, он тоже здесь.

Как будто этому и без того кошмарному дню не хватало только одного – чтобы куча проблемных сверхъестественных существ, которых никогда не учили, как надо пользоваться имеющимися у них магическими способностями, внезапно получили их обратно, притом именно тогда, когда вокруг них бушует колоссальной силы ураган.

И да, я понимаю всю парадоксальность того, что я всю свою жизнь хотела получить доступ к моей мантикоре. Но в эту минуту я зла, и мне страшно. Я не знаю, как пользоваться этим телом, в котором я застряла, и во всем этом виновата моя мать.

От одной мысли о том, что со мной снова может случиться расцепление, меня охватывает чувство беспомощности, как и от мысли о том, что с этими когтями я не смогу никому помочь – и, хотя их можно втягивать, я понятия не имею, как это делать.