Как только я отпихиваю его от себя, он громко визжит, и быстрый взгляд на него, когда он падает на землю, показывает мне почему. Мои накрашенные зеленым львиные когти оставили длинные глубокие борозды на его груди.

Я знаю, что теперь, когда он лежит на земле, мне, вероятно, следовало бы пнуть его, но это не про меня. Поэтому я начинаю отступать к внешнему краю пляжа, молясь о том, чтобы они поняли намек и отстали от меня. Но через считаные секунды леопард, которого я ранила, вскакивает, ревя от боли и ярости. И бросается на меня снова, только на этот раз на меня прыгает и второй леопард.

Внезапно меня атакуют две разъяренные крупные кошки, а я понятия не имею, как защититься от них.

Я снова поднимаю руки, чтобы отбить их атаку. Мои когти полностью вытянуты отчасти для защиты, а отчасти потому, что я без понятия, как надо втягивать их. Я готовлюсь ударить ими первого леопарда, но мой неуправляемый хвост – тот, над которым у меня нет абсолютно никакого контроля, – решает тоже вступить в схватку.

Он поднимается над моим плечом в тот самый момент, когда первый леопард натыкается на мои лапы и жалит его прямо в глаз.

Он истошно визжит и пытается перевернуться в воздухе, чтобы сдать назад. Но, похоже, хвосты мантикор работают не так, потому что имеющиеся на нем шипы вонзились намертво, и этот леопард не может освободиться от них.

Он начинает метаться, бить лапами, полный решимости убрать мой хвост из своего глаза. Я бы тоже хотела, чтобы мой хвост оказался где угодно, только не в его глазу. Но тут второй леопард врезается в мои лапы.

Только на этот раз он успел приготовиться, и его мощные челюсти с острыми зубами смыкаются вокруг одной из моих лап.

Теперь кричу уже я сама, поскольку меня, как ножом, пронзает боль, и из моей головы разом вылетают все мысли о том, как попытаться не ранить его. Сейчас я могу думать только об одном – что надо сделать, чтобы прекратить эти адовы муки.

Он вцепился в меня крепко, и если попытаться стряхнуть его, его зубы только вонзятся в меня еще глубже.

Сама не своя от страха лишиться руки, я делаю то единственное, что приходит мне в голову в этой ситуации – максимально вытягиваю пальцы и вонзаю когти в мягкое нёбо, расположенное в самой задней части его пасти.

Он пронзительно визжит, но не ослабляет хватку. Тогда я вонзаю свои когти еще глубже в его мягкое нёбо и раздираю ими верхнюю часть его горла и пасти.

Его глаза вылезают из орбит, он давится, поскольку из его пасти сразу же начинает хлестать кровь. Его челюсти мигом разжимаются, он отпускает мою лапу, и я вижу, что шерсть на ней пропитана его кровью.