И я рассказал обо всём произошедшем со мной за четыре дня в Монреале. Сейчас я был настолько ослеплён желанием отыскать Эли, что никакие разумные доводы Ксавьера не заставили бы меня вернуться в домой, отступив на полпути. Сегодня мне не везло с интуицией, но что-то внутри меня слишком отчётливо и громко кричало о правильности намеченного курса.

— Поможешь пробить её адрес? — Он замолчал и часто запыхтел. Не нужно было просить, сам бы нашёл какое-нибудь агентство в Париже.

— Слушай, разыскать женщину по фамилии «Лефевр», пробив списки сотрудников сотни лабораторий Монреаля, это — одно, но проверить все квартиры Парижа, — присвистнул он.

— Ладно, я сам.

— Посмотрим, что смогу сделать. Ты сейчас где?

— В зале ожидания аэропорта.

— Так ты летишь сегодня? — удивился он, хотя я был уверен, что написал об этом в своём сообщении.

— Из Трюдо. Знаешь такого?

— Скажи мне, кто его лейбл, и я всё равно отвечу «нет». Ты следишь за новостями?

— Если ты о расширении Шенгенской зоны, то мне не нравится твой намёк. Я не планирую скитаться по всей Европе.

— Я о том, что назревает мировой экономический кризис. Все только и говорят об обвале ипотечного рынка США.

— Ты поэтому до сих пор в студии? — глупо пошутил я.

И на меня высыпалось всё богатство его нецензурного лексикона. Ксавьер обвинял Функа за недостаточно жёсткий и своевременный контроль работников, из-за чего вместо Рождества в австрийских Альпах его ждёт GUN Records в Бохуме. Мне казалось, вслед за мной рушился весь мир.

19

Я надеялся проспать весь перелёт до Парижа, но кресло было слишком неудобным, я всё никак не мог найти подходящую позицию: затекали то ноги, то шея; вдобавок два соседа рядом храпели прерывистым низким басом. В итоге Франция встретила хмурым небом и тупой головной болью.

Самолёт приземлился в главном аэропорту Парижа — Шарля де Голля. Вылетели мы в начале одиннадцатого вечера, а прилетели в конце одиннадцатого утра. Странное и немного тошнотворное чувство — возвращаться в будущее, будто бы пропустил какое-то значимое событие настоящего. К прошлому адаптироваться проще. Обязательно нужно заиметь себе тетрадь для подобных глупых размышлений.

По сравнению с канадскими морозами в Париже тепло: пять градусов выше нуля, и совсем нет снега: голые улицы, сверкающие праздничными иллюминациями. Дорога меня настолько вымотала, что я решил, прежде чем заниматься поисками, сперва хорошенько отоспаться. В этот раз я не стал бронировать отель онлайн. У меня не было «опорной точки» — я не имел ни малейшего представления, где могла бы находиться Эли. Поэтому просто попросил таксиста отвезти меня в район Нотр-Дам де Пари, — единственное место, которое я хоть немного знал без карт.