— В каждого человека, Полина, должен кто-то верить. Хоть кто-нибудь. Вот я в вас верю, может быть, больше, чем вы сами. Забудьте про концерт. Забудьте обо всем, что я говорил вам раньше. Я постараюсь впредь быть сдержаннее.

Полька улыбнулась еще шире. Старый болван решил, что она из-за него все бросила. Чтобы совсем не рассмеяться, она проговорила:

— Это шантаж, профессор.

— Истинный, Зорина.

— У меня прогулов много.

— Вам главное сессию сдать. С прогулами разбираться будем по ходу дела.

— Я, правда, совсем не занималась. Завалю.

— Возьмете академ. К следующему году справимся.

Полина опустила голову и пробормотала:

— Я не готова. Я не хочу.

— Поля, Поля… вы же умная девушка. Потеряете год… Но лучше год, чем жизнь. Возьмите паузу. Ваша Павлинова со своими приключениями сколько уже учится?

— Вы всегда считали ее плохим примером для меня.

— Я всегда считал вас своей лучшей студенткой за многие годы, — отрезал Фастовский. — Если вы хотите, чтобы я начал вас просить, то я прошу. Позвольте мне сделать для вас все возможное.

В то время как она нуждалась в невозможном. Эти два месяца Полина легко обходилась без музыки, но все еще не научилась обходиться без Ивана. Только его ей никто не вернет, он сам — не вернется. Не позвонит, не обнимет, не потащит гулять у моря. И она никогда не узнает — почему, как так вышло. Как он смог… Полька не сдержалась, опустила голову и расплакалась.

Фастовский затих. Растерялся. И изумление, мелькнувшее за линзами его очков, было столь велико, что, если бы Зорина его сейчас разглядела, скорее всего, удивилась бы такой реакции. Сопереживающий приват-монстр — это что-то новенькое. А он, между тем, вместо того, чтобы вконец испугаться и уйти в закат, потоптался там, где стоял, и приблизился к ней. Губы его заходили ходуном, как в момент сильнейшего волнения. А потом он резко присел перед ней на корточки, отчего штанины его приподнялись и обнажили щиколотки в неожиданно ярко-оранжевых полосатых носках.

— Ну, Зорина, ну вот что вы… — промямлил Фастовский и не в пример собственному выражению глаз и голосу решительно протянул ей платок. — Дело не в концерте, да?

Она отрицательно мотнула головой.

— Вам плохо?

— Отвратительно, — всхлипнула Полина.

— И поэтому вы не хотите больше ничего?