— Как защищать-то? — промямлил Казимир.

— Все придёт, старик, сам поймёшь, скоро уже начнётся. И орлы твои окрепнут. Тут, батя, чудеса начинаются. Ты не спрашивай, поверь, к этому я тебя не подготовлю. Действуй и все. Идите, а потом встанете, как Матильду крутить начнёт, там и стойте.

Иннокентий подхватил заплечную сумку, которую ему наспех передал Богдан:

— Там еды немножко, от завтрака осталось…

— Спасибо, Богдан!

И они двинулись в сторону дворца, не оборачиваясь, не прощаясь и до конца не веря, что вот-вот произойдёт что-то грандиозное, что, возможно, с кем-то они больше не увидятся…

— Лея, тебе, дорогуша, придётся Кешу прирезать… Справишься?

— Почему Кешу? — удивилась девушка.

— То есть вопроса «почему прирезать» у тебя не возникает? — съязвила толстуха. — Конечно, Борьке кровь пустила, как поросёнку, и не моргнула.

Юноши вопросительно посмотрели на девушку. Она отмахнулась от них, мол, не сейчас, потом при случае, расскажу. Никто и не стал допытываться, чудес и быстрых решений уже было достаточно, поэтому тратить силы на рассказы и удивления не хотелось. Потом так потом.

— Кешу, потому что из любви. Нам нужен невинноубиенный, понимаешь? Желательно, девственник. Кеш, ты как в этом деле?

Иннокентий покраснел, а Лея с нескрываемым любопытством уставилась на своего возлюбленного. Признаваться в том, что в этом деле — никак, было как-то не с руки, вроде взрослый парень, хотелось что-нибудь соврать. Но ведь если соврать, то Лея потом всю жизнь вспоминать будет, что изменил, и никогда уже потом не докажешь, что соврал, чтоб казаться старше и опытнее. Иннокентий молчал.

— Ну молчи-молчи. В общем, в роли жертвы ты нам очень даже пригодишься. Все есть у Клариссы, а вот невинноубиенного за любовь нет.

— А я, может, его и не любила никогда, — попыталась оправдаться Лея.

Толстуха хихикнула и продолжила своё.

— Нет такого, потому что любви там нет. Убийцы, воры — этого полно. А вот жертвы по любви, такого нет. Между тем, он единственный проскочит за кристаллом.

— Погодите-ка. То есть меня убьют, чтобы я вам помог? А мне что за это?

— Да не трепыхайся ты, всё нормально будет. Потом мы тебя вытянем.

— Как это не трепыхайся, я раньше боялся, что меня королём сделают, а теперь я боюсь, что меня мёртвым сделают. Я теперь даже на короля согласен, жить-то хочется.

— Ты, мальчик мой, не бойся ничего, — ласково заговорила толстуха. — Я тебя сейчас приведу и поставлю под ясны очи Ея Величества Евтельмины, и скажу, что привела того, кого она ждет. Того самого, про которого в записке было указано, что Лея подала.