— Ладно, — сказал я, — поглядим, как долго способны вы миловаться на людях.

Яичница начинала подгорать, и это обстоятельство вынудило Лидочку бесцеремонно оттолкнуть захмелевшего мужа. Валя говорил, что Лида баба что надо, но что иногда ей вожжа попадает под хвост, и тогда ее несет бог знает куда. Он нес всякий вздор. Но она не сердилась, принимала все как должное.

— Ты дашь мне покушать? — сказала она мужу.

Тот молча поднялся и, шатаясь, направился к морю.

— Пейте, — предложила Лидочка. — Ваше здоровье!

Мы чокнулись. Она потребовала, чтобы мы смотрели друг другу в глаза, в самые зрачки. Чтобы все было без лжи, искренне. Я, признаться, не понимал, что должно быть без лжи…

— Поменьше рассуждайте, — посоветовала она.

Я вознамерился поцеловать ей руку. Она протянула ее. Мне стало весело.

— Лида, — сказал я, — вы мне очень нравитесь.

— Скажите пожалуйста!

— Я это всерьез.

— Что прикажете делать?

— Нет, ничего. Я высказал вслух свою мысль.

— Вы всем высказываете?

— Всем невозможно.

— А вашей Светлане?

— Какой Светлане?

— Браво! — воскликнула она и захлопала в ладоши. — Он уж позабыл ее! Вот так настоящий мужчина! Люблю непосредственных!

А ведь верно: есть такая Светлана, совсем недалеко отсюда.

— Лидочка, почему вы Светлану вспомнили?