Спустившись вниз, он через обеденный зал — где сегодня людей больше обычного — доходит до кухни, в дверях которой сталкивается с Анцоло.

— Добрый день, мессер, — говорит Гривано. — Скажите, посылка, которую я…

— А, добрый день, дотторе! — восклицает Анцоло с театральным радушием, совершенно ему не свойственным, и похлопывает Гривано по плечам.

— Очень рад вас видеть, дотторе! — продолжает он. — Но я надеялся, что вы появитесь чуть позже. Зная, что вы большой любитель миног, я собирался утром послать за ними служанку на рыбный рынок, но вспомнил об этом лишь совсем недавно.

Гривано в растерянности: он терпеть не может миног.

— Прошу прощения, — говорит он, — однако я не припоминаю, чтобы обращался с просьбой…

— Дотторе, почетному гостю вроде вас не пристало лично обращаться со столь ничтожными просьбами. Прошу извинить меня за нерасторопность. Мы приготовим для вас миног завтра. А сегодня у нас запекаются превосходные тюрбо, и я надеюсь, что вы сделаете мне честь, отведав хоть немного этой рыбы перед вашим уходом.

Анцоло крепко держит его за руки, не позволяя повернуться к выходу. Гривано чувствует, как к лицу его приливает кровь, а губы раздраженно кривятся. Минуту назад он хотел всего лишь справиться о судьбе отправленной Тристану посылки, но теперь его пальцы уже рефлекторно перебирают трость, готовясь нанести удар под дых этому назойливому болвану. Он открывает рот, собираясь резко его осадить.

— Прошу вас, дотторе, — говорит Анцоло. — Более того, я настаиваю.

На лице его сияет блаженная улыбка, но в глазах теперь явственно видны тревога и страх. И сразу же кровь отливает от лица Гривано, а волоски на его руках поднимаются дыбом.

— Да, конечно, — произносит он, — с удовольствием.

И тут позади Гривано раздается новый, незнакомый ему голос:

— Не составите мне компанию, дотторе?

Анцоло разжимает пальцы и пятится в сторону кухни. Гривано разворачивается.

Ему призывно машет рукой коренастый мужчина, поднявшийся со своего места за угловым столиком. Одежда неброская, черных и серых тонов, но из хорошей ткани. Несколько перстней на пальцах и серебряная подвеска на шее граничат с нарушением законов о роскоши, если только он не из нобилей, в чем Гривано сильно сомневается. Волосы и борода подстрижены в испанском стиле. Даже при этой расслабленной позе заметна его военная выправка.

— Я только что покончил со своим обедом, — говорит этот человек, — и обнаружил, что мне некуда спешить. Хорошим летним днем иной раз приятно просто посидеть за столиком, побеседовать о разных вещах. Безделье как таковое постыдно, спору нет, но общение — это ведь тоже своего рода занятие, вы согласны, дотторе? Прошу вас, присаживайтесь.