10
С тех пор я еще больше полюбил Амалию. Так сиротливо, одиноко стоял на полочке ее портрет, что сердце мое сжималось всякий раз, когда я проходил мимо. По вечерам отец посылал меня в комнату с роялем, и я шел через четыре другие, темные, чтобы взять сигару из стоявшего на рояле ящичка с крышкой из матового стекла. Для меня это было хорошей закалкой, исцеляющей от фантазерства. Готовый разреветься, я тихо крался между подкарауливавших меня шкафов, стульев и прикусывал язык, чтобы не закричать. Наконец я добирался до рояля и, схватив сигару, отдергивал руку, словно залез в гнездо скорпиона.
11
Но иногда, собравшись с силами, я героически останавливался. С наслаждением чувствовал, как во мраке и тишине по спине у меня пробегают мурашки. Перед моими детскими глазами рождались фантастические призраки. Я искал на полочке фотографию Амалии. Она мерцала во тьме; в бальном платье, с веером слоновой кости в руке, с длинными ресницами, Амалия спала глубоким сном, каким спят портреты.
— Милая, — едва слышно шептал я.
А потом, встав на цыпочки:
— Амалия.
ГОРОСКОП
В анналах астрологии записано: «…датский король Христиан повелел придворному астрологу составить гороскоп своему сыну. И получил предсказание, что принц пойдет на войну, будет ранен, буря на море разобьет его корабль и он умрет от горячки».