— Нет, — возразил врач. — Его убил тот, кто предсказал ему судьбу.

— Ты обвиняешь меня? — спросил звездочет. — Того, кто прочел его будущее?

— Да, я обвиняю тебя, ибо ты предсказал ему смерть. Предскажи ты ему долгую жизнь, он был бы жив и поныне, а не покоился бы, несчастный, в том зале, в гробу.

— Разве не от бога зависит наша судьба?

— Не от движения звезд?

— Нет, от нас самих, — сказал лекарь.

— Новая теория, — насмешливо проговорил священник.

— Новые бредни парижского и болонского университетов.

— Я наблюдал за несчастным принцем, видел, как он хирел, — тихо продолжал лекарь. — Предсказание отравляло воздух, которым он дышал. Вы от него таились, но по вашим взглядам, прикосновению рук он догадывался, на что вы его обрекли. А как вы его растили! Замуровали в четырех стенах и поражались, что он чахнет, внушили ему любовь к смерти и теперь удивляетесь, что он умер. Я же говорю, вы обрекли его на смерть.

— Мы растили его в благочестии, — сказал священник.

— Мы берегли его как зеницу ока, — сказал звездочет.

— Ничуть не бывало! — гневно воскликнул лекарь. — Даже к королеве, родной матери, вы его не пускали. И открыли ему пророчество. Я видел его в ту ночь. Он напоминал самоубийцу. Волосы падали на лоб, лицо было бледное, глаза горели. Законченную картину развернули вы перед ним, чтобы он ей поклонялся, ведь вам не хватало смелости повелевать будущим; вы не способны были постигнуть, что человек могущественней самого неба, что ему подвластно не только настоящее, но и будущее, что он всесилен.

— Ты богохульник, — возмутился священник.

— Безумец, — улыбнулся астролог.

— Жизнь моя в руках короля, — сказал врач. — Он рассудит наш спор. И решит, кто убил его сына.

— Так что же, мы? — прохрипели священник и звездочет.

— Он сам себя убил, — подумав немного, сказал лекарь. — Но вы отдали ему приказ. Принц его лишь выполнил.

Король молча слушал спор. Ходил из угла в угол; грудь его разрывалась от великой скорби; он смотрел то на священника, то на астролога, то на лекаря.

Наконец он принял решение.

Подойдя к лекарю, он взволнованно и смущенно положил руку ему на плечо, хотел что-то промолвить, но рыданье подступило к горлу. Потом равнодушно остановился перед священником. Наконец, решительно приблизился к астрологу, составившему гороскоп. Склонился над ним. Что-то сказал ему на ухо уверенно и резко. Ни священник, ни лекарь не слышали его слов.