Он посмотрел на него. Нет, так не пишут. Ни в коем случае.

Но тогда как?

Его начала охватывать паника, горячо и вязко. Неужели так плохо? Неужели он до такой степени одряхлел?

«Заевляю», — неуверенно написал он во второй раз.

Нет, нет, нет! Это неправильно!

Пот выступил у него на лбу. Это неправильно, но тогда как правильно? Он написал «заявляю», посмотрел на новое слово и не имел понятия — ни малейшего понятия, было ли это правильным.

Для человека, который всю свою жизнь писал, это было совершенно кошмарным ощущением.

«Для любого человека это было бы страшно», — подумал он. Такое простое слово! А он сидел перед этими двумя вариантами написания и знал, что один из них был неправильным. Но какой был правильным?

Трижды написал он «заявляю».

Но и после этого он еще не был до конца уверен.

Он чувствовал оцепенение и совершенную пустоту в голове. Внезапно и без всякого предупреждения у него в голове оказались знания по правописанию шестилетнего ребенка. Его бросало то в жар, то в холод. Он снова и снова писал слово «заявляю».

И все еще не был, не был уверен.

«Заевляю» было в любом случае неправильно, но было ли в таком случае «заявляю» правильным?

Он не знал.

Фабер тихо сидел и смотрел на исписанный листок, и вдруг все отвратительно закружилось перед его глазами: бумага, стол, кровать, шкаф, вся комната. Ужасно. Это было ужасно. Прежде всего потому, что с ним уже однажды случилось нечто подобное — в комнате для отдыха компании «Свисс-эйр» в аэропорту Бен-Гуриона в Тель-Авиве. В конце 1993 — начале 1994 года он жил в гостинице «Америкен колони» в Восточной части Иерусалима, чтобы после многочисленных попыток, предпринятых в других отелях мира, снова попытаться начать писать, только и в восточном Иерусалиме ничего не вышло. И вот он принял решение, сделать последнюю попытку в «Отель дю Пале» в Биаррице, перед тем как положить этому конец — своим попыткам снова писать и своей жизни.

Самолет компании «Свисс-эйр», который должен был доставить его в Женеву, летел только через полтора часа. Он приехал слишком рано, и вот сначала он почитал газеты, а потом просмотрел последний счет за неделю из «Америкен колони». Согласно его пожеланиям, уже давно в таких счетах плата за комнату, обслуживание номеров, ресторан и плата за телефонные разговоры указывались вместе одной цифрой — ему не нужна была информация об отдельных суммах, в Швейцарии финансовое управление разрешило ему указывать округленную сумму своих расходов.

В более чем прохладной комнате для отдыха — кроме него здесь была только переводчица из наземной службы, больше ни одного пассажира — он просматривал последний недельный счет из «Колони». Плата за комнату или апартаменты, которая на счетах немецких отелей значилась в главе «Logis», здесь была указана под английским «Lodging».