Фабер молчал.

— О чем ты думаешь, любимый?

— Жить в мире, — сказал он и почувствовал, что его тело становится с каждой минутой тяжелее и тяжелее от усталости. — Об этом говорила и Людмилла… жить в мире. Точно так же назывался один итальянский фильм, который сняли сразу после войны, «Жить в мире». Луиджи Дзампа был режиссером, великолепный Сузо Чекки Д’Амико и трое других писателей написали сценарий, а удивительный Альдо Фабрицци снялся в главной роли. Прошло много лет, пока этот фильм попал в немецкий прокат. Это была моя первая работа как синхронного переводчика… «Жить в мире», — повторил он, речь его становилась все медленнее, все больше подчиняясь сну. — …История происходит незадолго до конца войны в Италии… Двое американских военнопленных, которые сбежали из лагеря, приходят к одному крестьянину и просят их спрятать… Крестьянин очень боится, он хороший, простой человек, он хочет только одного: жить в мире. Но как бы ни велик был его страх, он прячет американцев… Единственный немецкий солдат, который был в деревне, находит их… Крестьянин начинает его убеждать в бессмысленности войны и в сладости мира, ему удается убедить его настолько, что тот дезертирует… Потом они узнают, что война закончилась, они вне себя от счастья, что отныне могут жить в мире, и они пляшут, и поют, и напиваются, немец, и американцы, и итальянцы, черные и белые, они так счастливы… так счастливы. В это время мимо проходит немецкий патруль — нацисты отступают. Но когда они увидели это братание, это счастье, они взяли автоматы и расстреляли американцев, крестьян, немца и всех жителей деревни, — всех, всех, кто только хотели жить в мире…

Голос Фабера стал тише и невнятнее, потом совсем затих. Он заснул, как и Мира. Ее голова лежала у него на груди, его левая рука покоилась на ее плече. Никто из них не ушел в другую кровать, и оба, защищенные темнотой, заснули вместе, в мире.

6

6

— Бака! Деда! Бака!

Фабер очнулся от глубокого сна.

— Что такое?

Перед кроватью стоял Горан. Его пижама вся промокла от пота, мальчик дрожал всем телом.

Мира тоже проснулась. Она с испугом смотрела на Горана.

— Горан! Что с тобой, Горан?

Лучи солнца косо освещали комнату.

— Мне так плохо… Меня вырвало, три раза… и у меня сильный озноб…

Мира уже вскочила с кровати. Она положила ладонь на лоб Горана.

— Да ты весь горишь! У тебя температура! И озноб! О Господи, что произошло?

— Я не знаю, Бака… Я не знаю… Я сейчас умру?

— Конечно же, нет! — Фабер встал. Он проводил мальчика, который еле мог ходить, в его комнату и помог ему, задыхающемуся, забраться в кровать. — Подожди минуточку, Горан, — сказал он, чувствуя головокружение от напряжения. — Только одну минуточку, Горан… Надо померить температуру. Я сейчас позвоню в госпиталь… Только не бойся!.. Только, пожалуйста, не бойся!..