— Я же сказал, прости, — сказал толстяк. — Меня зовут Матц. Матц Кратохвил. Я такой же чушен, как и ты, если хочешь знать. Как тебя звать? Горан, а дальше?

— Рубич, — сказал Горан.

— И откуда?

— Из Сараево.

Шестеро надолго замолчали. Птицы пели на деревьях, машины сигналили, прозвенел трамвайный звонок. Шестеро уставились на Горана.

— Бедняга, — заговорил наконец чушен Кратохвил. — Да еще из Сараево. Да еще печень того.

— Ему уже лучше, — сказала Петра.

— Все равно. Выглядит до сих пор, как… да-а! — Толстый Матц быстро и громко поправил сам себя. — Ерунда, выглядит он уже классно. Правда, классно. И такой стройный! Я могу что угодно делать, могу совсем не жрать, а все равно останусь таким же жирным!

— Хочешь посмотреть, как мы играем? — спросил Кевин.

Горан смущенно сглотнул.

— Хочешь?

На помощь, как всегда, пришла Петра.

— Он бы хотел немного сыграть вместе с вами.

— Сыграть? — Кевин еле выдавил это слово. Все снова уставились на Горана. — Но ведь это… э… с нашей стороны, да, пожалуйста, конечно, играй… но разве получится? Только не обижайся, Горан!

— Нет, не получится, — сказал Горан. — Я еще не могу бегать. Но если вы позволите мне сделать пару бросков…

— Ну конечно, бросай! Иди в зону!

— Куда? — шепотом спросил Фабер Петру.

— Без понятия, — ответила та.

— Там впереди линия штрафного броска, — вежливо пояснил Матц. Он указал на белую черту, идущую перед корзиной.

— Вот, возьми мяч, — сказал Эди и торжественно протянул его Горану. Нельзя сказать, чтобы тот блистал красотой.