— Я ждал, отец, этого разговора. И скажу тебе честно: родительский порог не забуду, но как поступить после армии, еще не решил. — Он глянул на Нинку, будто прося извинения за то, что не сказал «мы не решили». Нинка опустила глаза и сосредоточенно крутила стакан с рислингом. — Ты-то, отец, что предлагаешь?

— Да что тут предлагать! — Николай даже вскочил. — Вон Латышев бегает, трактористов, комбайнеров не хватает. А ты знаешь, сколько механизатор заколачивает! В Колымани дома новые понастроили, ходят как на службу, чик-брик. Это не старый колхоз. И хозяйство у каждого свое. Живи — не хочу!

Анатолий поморщился, посмотрел на Меркулова так, будто извинялся за отца.

— Не то говоришь, батя. Не то, — повторил он убежденно. И, улыбнувшись, сказал, преднамеренно давая отцу возможность козырнуть: — Ну, положим, сяду я за трактор, построю дом, телевизор куплю, обзаведусь хозяйством… Дело это теперь не хитрое… Так?

— Ну! И живи в свое удовольствие! — попался Николай на хитрую приманку.

— А дальше что? — тихо спросил Анатолий.

— Как что? Странный вопрос. Работай, детей плоди.

При этих словах Нинка перестала крутить стакан, рука ее замерла.

— Так всю жизнь, значит, на тракторе? — будто даже соглашаясь с отцом, с какой-то покорностью спросил Анатолий.

Николай смотрел на сына, силясь разгадать уловку, которую он уже почуял в словах Анатолия. Меркулов не считал себя вправе вмешиваться в семейные дела, хотя Николай, судя по всему, ждал от него поддержки, надеялся, что Меркулов найдет веские аргументы в его пользу. Груня тоже молчала, только резко сказала Маринке: «Не болтай ногами, сиди смирно», она, видно, следовала старому правилу — не след встревать женщине в мужской разговор.

— Все хочу тебя, батя, спросить, — прервал молчание Анатолий. — Ты помнишь, как в Амбе первый трактор появился?

— Хм, помнишь! — возмутился Николай. — Он у меня и сейчас перед глазами стоит, тот фордзон. Как поднялся из Колымани-то на угор, как пошел по улице, чох на его напал, вонища пошла, бабы разбежались по домам. Куда с добром!

— А теперь не бегают? — покорно спросил Анатолий.

— Знаешь что, не валяй дурочку…

— Ладно… Ты пойми, отец, раньше человек сел на трактор — это же бог, ему на всю жизнь романтики хватит, самая передовая техника в руках… А теперь? — Анатолий заметно волновался. — Зачем же я десятилетку кончал, чтобы всю жизнь на тракторе просидеть? Вот, говоришь, солдаты домой не едут… Раньше от чего уходили из деревни? От налогов, от худых заработков, от того, что клубов было мало…

— Клубов! — вставила свое слово Нинка. — Теперь в клуб-то не больно и ходят. Кинопрокат горит. У каждого дома свой клуб — телевизор.