@@

Очнувшись, я увидела над собой незнакомое уродливое лицо. Я ахнула — это была Волшебная Горлянка. Один глаз у нее почернел, заплыл и не открывался, а половина лица имела багрово-фиолетовый оттенок.

— Я отрежу его мелкого слизняка! — пообещала она. — Грязный ублюдок! Думаешь, я шучу? Когда все уснут, я найду в кухне самый острый нож. Если он собирается тебя убить, нам надо убить его первыми.

Говорила она невнятно, будто слова плавали у нее во рту. Она сказала, что дала мне медицинский опиум. Я покачивалась на воздушных перинах.

— Я знаю таких, как он. Однажды выпустив своего зверя наружу, они больше не могут загнать его внутрь. Он видел, как ты напугалась, и это его возбуждало. Когда ты кричишь в агонии, он становится нежным и любящим. А потом — бум! — опять меняется и хочет, чтобы ты прикрывалась от его ударов, чтобы потом снова стать нежным. Жестокие мужчины зависимы от чужого страха. Попробовав его впервые, им уже необходимо его испытывать, — она начала ругать Вековечного, но я уже не слышала ее и гадала, не оглохла ли я.

В очередной раз открыв глаза, я увидела лицо Помело. Оно двоилось и растекалось. Сначала я подумала, что утонула, и вижу ее сквозь толщу воды. Возможно, я уже умерла, но еще могла видеть. Она сначала выглядела строго, затем так, будто простила меня. Но за что меня нужно было прощать? Я хотела спросить ее, но не слышала собственных слов.

Действие опиума прошло, и я проснулась от мучительной боли. Взгляд мой заметался по комнате, выискивая Вековечного. Я не смогу от него сбежать! Ноги и руки затекли, и когда я попыталась пошевелиться, все тело пронзила острая горячая боль. Помело накладывала на синяки травяные припарки, и от их веса мне становилось еще больнее.

Я не знаю, сколько прошло дней до того, как ко мне пришел Вековечный. У него были красные, опухшие глаза, полное раскаяния лицо, и он принес подарок. Несмотря на боль, я попыталась отшатнуться от него. Если он меня сейчас убьет, так тому и быть.

— Как я мог такое сотворить?! — воскликнул он. — Теперь ты боишься меня!

Он заявил, что был пьян и все случившееся стало результатом любви, отчаяния и вина, вместе взятых. Еще он боялся, что в него мог вселиться дух его отца.

— В то время я не чувствовал, что это делаю я. Я был в ужасе от того, что происходит, но не мог остановиться.

Я вспомнила его визг: «Прекрати! Прекрати! Хватит!»

Он осмотрел красную полосу на моем подбородке, синяки на плечах, руках и ногах и поцеловал каждый из них. При его прикосновениях меня накрывали волны тошноты, а он описывал синяки, используя оттенки фруктов — сливы, кумквата и манго.