Лицо Помело покраснело от напряжения. Она откинулась, опираясь на обе руки, и изо всех сил толкнула ногами. Я задержала дыхание, наблюдая, как десятки камней размером от ореха до кулака поскакали вниз в клубах пыли, сталкивая с мест камни побольше и со свистом разрезая воздух между Помело и Вековечным. Вековечный уворачивался от камней, торопясь в укрытие за большим валуном. Он бросил взгляд вверх — и тут его лицо фонтаном залила кровь, голова его вывернулась вбок и назад. Он обмяк и упал на спину. Мы с Волшебной Горлянкой сначала не решались пошевелиться, но увидев, как Помело пытается подняться и пойти к Вековечному, бросились к ней, чтобы ее остановить. Мы втроем дошли до него одновременно и увидели, что вместо головы у него кровавая каша, без глаз, носа и рта. Его туловище, руки и ноги лежали как-то неестественно. Вокруг еще оседала пыль, а под ним, словно флаг, расплывалась лужа крови.

Волшебная Горлянка подтолкнула меня локтем и показала на Помело. Та сидела на земле. Похоже, она радовалась тому, что сделала. При каждом взгляде на мертвое тело Вековечного она откидывалась назад, сотрясаясь от взрывов хохота. Меня это потрясло. Когда мы дошли до нее, я поняла, что она воет, как обезумевшая. Она повернулась и посмотрела на нас, а на ее лице застыла маска беспомощности и ужаса. Она потянулась к нам, мы сели с ней рядом и беззвучно зарыдали.

Она продолжила выть:

— Ублюдок! Почему ты заставил меня это сделать?!

Между всхлипами она призналась нам, что все еще ненавидит его. Ей нужно было убить его, чтобы спасти нас, поэтому она толкала и толкала камни. Но в тот момент, когда камень размозжил ему голову, она поняла, что не хотела, чтобы это произошло. Она убила его, потому что была вынуждена это сделать. Но убить другого человека — неважно как: сбросить на него камень или столкнуть со скалы — значит омрачить свою душу. И это навсегда отделяет убийцу от тех, кто никогда никого не убивал. Однако любая из нас могла оказаться на ее месте. Я была благодарна ей и за то, что она спасла нас от Вековечного, и за то, что избавила от роли его палача. Я всем сердцем прочувствовала глубину ее горя, представила ее муки, когда она всю оставшуюся жизнь будет страдать из-за того, что сделала. И я вспомнила, о чем говорил мне Эдвард: «Убивая другого человека, ты наносишь и себе тоже непоправимый вред и несешь его последствия до конца своих дней».

Помело хотела, чтобы мы его похоронили. Она сказала, что непорядочно оставлять тело на съедение волкам и стервятникам. Но мы ее переубедили. Если кто-нибудь обнаружит его, то подумает, что Вековечный умер под оползнем, что это злая судьба, а не ее ноги, столкнула на него камни.