— Начинать-то начинают… — замялся Федор. — Да ведь сама знаешь, куда идет молоко. План и так не вытягиваем, при таких-то кормах.

— Ну, вот видишь, как хорошо, — по-своему восприняла она его слова. — Как там? Семь бед — один ответ, Федор Иванович! Сорок на сто… и всего-то четыре литра, капля в море. Под общую недостачу не снимут же с тебя голову, а? Я вот им еще хвойного чаю наварю, с молоком-то за милую душу попьют. Иначе не дотянуть нам до зеленой травы, до крапивы и щавелю. Посыплется школа, Федор. Голодная малышня расползется по печкам да будет ловить тараканов…

Федор представил Саньку за этим нелюдским занятием и рассмеялся.

— Тебе смешно, Федор?

— Смешно, Альбина. Раньше водку стопками не делили, сама знаешь, стаканами, а теперь и молоко хоть наперстком разливай. Ну, да что-нибудь придумаем.

Альбина Адамовна поняла, что под хорошее настроение наскочила на председателя, и погнала свою рыженькую по дороге в Избишино, по только что промятому следу, а Федор пустил конька под угор, на лед. От хорошего обещания и самому стало хорошо. Быстро несло его к серенькому кресту, который все вырастал, вырастал перед глазами, словно вставал из ледяного моря, все плотнел, плотнел своей тяжелой массой, обрастал колокольней, куполами, а потом и серыми, даже издали тяжелыми стенами, которые неизвестно как и на льду держались, — Федор не мог себе представить, что церковь по колено завязла в море, так ровно подрезала ее ледяная гладь.

Но что это? Всюду дреколье, сухой сосонник, мусор, грязь, стены в потеках копоти, входные врата вроде как огнем изъедены…

— Да что у вас… татарское нашествие было? — подъезжая и видя всех своих, кроме Марыси, на паперти, крикнул он нетерпеливо.

— Не кричи, хоть поздоровайся, — уняла его Марьяша.

— А-а, здравствуйте… Было-то что, говорю?

— Нашествие, Федор Иванович, правильно ты говоришь, — вышел из глубины церкви Максимилиан Михайлович. — Осаждали нас по всем правилам голодной техники, огнем и мечом. Силы, как видишь, были неравные, пришлось пойти на дипломатические хитрости… хитрили, хитрили и без штанов остались. То есть без рыбы.

— Как без рыбы? Ты в своем уме, учитель?

— Не кричи, председатель, — и этот то же самое сказал. — Иди лучше с Марысей поздоровайся.

Предчувствуя что-то нехорошее, он бросился в жилой придел. Но Марыся как ни в чем не бывало лежала на нарах и встретила его словами:

— Не вытерпел, Федя? Мы-то, как видишь, подзадержались…

— Да вижу, вижу. Полеживаете! А ты знаешь, что едят в деревне?..

— Знаю, Федя, то же, что и мы… собственный локоть грызут…